Условно в ее реализации можно выделить 4 этапа. Первый этап охватывает период с момента издания Указа 9 ноября 1906 г. до принятия Государственной думой Закона 14 июня 1910 г. За это время из общины вышло более 110 тыс. домохозяев. Укрепление земли в личную собственность началось в 1907 г., но количество дворов, заявивших о выходе, было невелико - всего 1948. В 1908 г. заявления о выходе подали более 36 тыс. крестьян, в 1909 г; - свыше 46 тыс., правда, в 1910 г. число желающих стать собственниками земли сократилось до 25,8 тыс.

Успехи в реализации аграрной политики самодержавия в немалой степени были связаны с тем неустанным вниманием, которое уделял землеустройству ее инициатор П.А.Столыпин. В пропагандистских целях была предпринята поездка Российского премьера П.А.Столыпина и А.В.Кривошеина в Поволжье и Сибирь. Как сообщал журнал "Самарский земледелец", они "12 сентября 1910 г. посетили северную часть Самарского уезда, наблюдали работы по внутринадельному землеустройству, осмотрели выставку Самарского уездного земства около с. Грачевки, которая давала представление о типе агрономической помощи населению. Столыпин рекомендовал ее сделать постоянной и придать ей передвижной характер" .

На втором этапе (середина 1910 г.-1 августа 1914 г.) произошло резкое снижение числа выделенцев. Всего за этот период из общины вышло более 42 тыс. крестьян. На темпы выхода мощное воздействие оказало сопротивление сельской поземельной общины, подъем революционного движения в городах, гибель П.А.Столыпина, разочарование поместного дворянства в аграрной политике самодержавия.

Третий период приходится на время первой мировой войны. В условиях военного времени противодействие крестьян землеустройству резко возросло. Приостановить землеустроительные работы требовали солдаты действующей армии. Учитывая их многочисленные жалобы и заявления, министр земледелия был вынужден 4 апреля 1916 г. подписать циркуляр, прекращающий производство землеустроительных работ до окончания войны.

Наконец, на четвертом этапе (февраль-октябрь 1917 г.) началось массовое аграрное движение за уничтожение не только помещичьего землевладения, но и последствий: столыпинского землеустройства - за ликвидацию хуторов, отрубов и возвращение земель выделенцев в распоряжение сельской общины.

Повсеместно землеустроительные работы проходили в присутствии земских начальников, уездных исправников и полицейской стражи. С июня 1907 г. по 1 января 1916 г. из общины вышло 167 199 домохозяев, укрепивших в личную собственность 2 075 863 дес. земли, что составляло 30,9% всего общинного землевладения. Поданным К.Я.Наякшина, наиболее деформированными оказались сельские общины в Новоузенском (вышло из общины 86,4% крестьян) и Николаевском (32,1%) уездах. Меньше было выделенцев в Бугульминском (4,7%), Ставропольском (7,5%), Самарском (10,2%), Бугурусланском (11,8%) и Бузулукском(13,8%) уездах. Таким образом, инициаторам реформы не удалось разрушить общину: 69,1% надельной земли продолжало находиться в ее распоряжении.

Не завершился и процесс создания хуторских хозяйств. По подсчетам С.М. Сидельникова, к концу 1915 г. в Самарской губернии хутора и отруба составляли 88,5% землеустроенных хозяйств. Всего в губернии было 91 044 хутора на площади 2 011 515 дес. На хутора и отруба переходили, как правило, многоземельные крестьяне, имевшие, помимо надельной, купленную землю. Но из общины шла и большая группа крестьян, не обеспеченных землей, так называемых малоземельных, в надежде с помощью ссуды Крестьянского поземельного банка поправить свое хозяйство. Это были однолошадные крестьяне, обрабатывавшие землю примитивным сельскохозяйственным инвентарем.. Земские статистики Самарской губернии отмечали, что "рядом с процветанием значительного процента хуторских хозяйств обследователи констатируют распространение продажи) участков".

Реформа усилила процесс мобилизации надельных земель в руках зажиточных верхов деревни. В 1907-1914 гг. на земельный рынок в Самарской губернии поступила 511 961 дес. надельной земли. Как отмечал дореволюционный публицист В. Оболенский, "значительное количество надельных земель перешло за бесценок от крестьянских полупролетариев к зажиточным крестьянам и скупщикам-спекулянтам". Более 926 тыс. дес. земли продал Крестьянский поземельный банк зажиточным крестьянам и представителям сельской буржуазии.

Но аграрно-капиталистический переворот в Самарской губернии, так же, как и во всей стране, к 1917 г. не завершился. Негативное воздействие на ход столыпинской земельной реформы оказало сохранение в аграрном секторе экономики страны позиций таких монополистов, как помещики-дворяне, казна и удел. И хотя к 1917 г. крестьянское частное землевладение увеличилось на 1,4 млн. дес. земли, дворяне продолжали сохранять за собой более 540 тыс. дес. или 14,5% всех частновладельческих земель. Свыше 1,8 млн. дес. земли находились в распоряжении казны и удела. Политика аграрного бонапартизма не смогла обеспечить победу "прусского" пути развития капитализма в земледелии и, способствовала еще большему обострению социальных противоречий в деревне.

Проведение столыпинской аграрной реформы сразу же натолкнулось на противодействие со стороны сельской общины; 33% волостей отказались от участия в выборах членов землеустроительных комиссий. Крестьяне расценивали Указ 9 ноября 1906 г. как "барский закон". Он вызвал у них сложную гамму чувств и переживаний. Противодействие реформе приняло массовый характер, оно развернулось на сельских сходах, где утверждались заявления крестьян о выходе из общины и укреплении земли в личную собственность. Настороженное, а чаще всего резко отрицательное отношение к реформе я какой-то степени было запрограммировано в крестьянском сознании. Крестьяне считали, что каждый закон или указ, исходящий от правительства, несет им только новые страдания, а Указ 9 ноября 1906 г. тем более, так как принуждал отказаться от старого, привычного уклада жизни, что явно противоречило их патриархальной психологии. На настроения крестьян определенное влияние оказывала агитация социалистов-революционеров, социал-демократов, крестьян-отходников, призывавших не повиноваться властям, не подчиняться указу 9 ноября 1906 г. о выходе из общины. К тому же столыпинское земельное законодательство затрагивало коренные интересы общины, так как выделенцы могли свести свои полосы в один участок в лучшем поле. Поэтому крестьяне отказывались утверждать на сельском сходе приговоры об укреплении земли в личную собственность, нередко подавали апелляции в судебные инстанции, что замедляло проведение землеустроительных работ. Царское правительство неожиданно для себя получило нежелательный побочный результат - обсуждение на сходах приговоров о выходе из общины привело к оживлению ее деятельности, она стала решать больший круг вопросов, чем до революции 1905-1907 гг.

Противодействие крестьян было основано на том, что они объективно стремились к ликвидации частной собственности на землю, а их субъективные чаяния сводились к уравнительному землепользованию. В сельской общине крестьяне видели единственное спасение от разорения и нищеты. Это мнение было особенно распространено среди многонационального крестьянства Поволжья.

По нашим подсчетам, в 1907-1914 гг. в самарской деревне произошло 32 выступления против хуторян и отрубников и в связи с землеустроительными работами. В 1906-1907 гг. действенной формой борьбы стал бойкот крестьянами выборов в землеустроительные комиссии, продолжались митинги и демонстрации, недозволенные сходки. По нашим подсчетам, их состоялось 9. Нередко на них выступали агитаторы. Самарский губернатор В.В.Якунин сообщал в Департамент полиции, что 2 февраля 1908 г. в с. Костычи на сходе выступил крестьянин А.А.Поляков. Он призывал крестьян "собраться дружнее", "идти против правительства войной", "свергнуть его с престола", "отнять землю", "учредить республику".

В 1908-1909 гг. сопротивление крестьян резко возросло. Одной из основных форм классовой борьбы становятся отказы сельских сходов утвердить заявление о выходе из общины и укреплении земли в личную собственность. Например, крестьяне с. Кондаковка Ставропольского уезда отказались выделить землю на отруба, избили на сходе выделенцев. В село срочно выехал губернатор В.В.Якунин, который отстранил от должности волостного старшину и сельского старосту за то, что они "еще до схода сговаривались сорвать сход" и "не допустить выдела укрепленной земли". В октябре 1908 г. крестьяне с. Ягодное на сельском сходе подняли "шум, заявляя, что укреплять землю выделяющимся не согласны... Иван Пьянов стал впереди схода и задорно обратился к земскому начальнику: "Имеешь право отводить землю - отводи, а мы не желаем и не отведем".

Сохранялись и традиционные формы борьбы: захват земли, потравы лугов и полей, самовольный укос сена, порубка леса. Отказ помещика сдать в аренду землю на более выгодных для крестьян условиях часто являлся поводом для решительного наступления на помещичью экономию. Крестьяне д. Павловка Микулинской волости Бугульминского уезда 26 июля 1907 г. самовольно запахали помещичью землю в имении С. Елачич. В июле-сентябре 1908 г. крестьяне сел Софьино и Федоровка Самарского уезда пасли скот на землях помещика Косовича, а затем сожгли шесть ометов сена и кладь хлеба.

Борьба крестьян против помещиков, как правило, носила стихийный характер и выражала крайнюю озлобленность и ненависть по отношению к дворянам-землевладельцам. Нередко выступления начинались по инициативе сельских сходов, принимавших приговоры об отчуждении или запашке частновладельческих земель, у

В 1910-1914 гг. более отчетливо оформились различные методы борьбы с "новыми у помещиками" - землеустроенными хозяевами. Община запрещала выделениям использовать свои луга, выпасы, леса и водоемы, лишала хуторян и отрубников права принимать участие в сельских сходах, они не могли быть избранными в органы местного самоуправления. Крупнейшее выступление крестьян против столыпинского земле устройства произошло в с. Домашка Бузулукского уезда в августе 1911 г. Накануне крестьяне, не согласные с выделом на отруба, подали жалобу в губернскую землеустроительную комиссию и в Правительствующий сенат. Но жалоба осталась без последствий. 18 августа землемер приступил к выполнению землеустроительных работ, но ему помешала большая толпа крестьян-общинников. Вместе с выделенцами он бежал в волостное правление, пытаясь укрыться. Волостному старшине удалось в этот день уговорить крестьян разойтись по домам. 19 августа приехал земский начальник. Собравшаяся вновь толпа была разогнана полицией. Рассчитывая, что крестьяне успокоились, земский начальник приказал землемеру продолжать работы. Но как только 21 августа он приступил к их производству, раздался церковный набат. Быстро собралась толпа: мужчины, женщины, дети (около 3 тыс. человек), вооруженные кольями, топорами и лопатами. Стражники открыли стрельбу. Крестьяне отступили, оставив на месте столкновения много раненых.

Это выступление крестьян было типичным для данного периода. Во многих случаях царские власти беспощадно подавляли беспорядки. Такие факты убеждали общинников в том, что демократическому большинству деревни противостоят единым фронтом у чиновники, землемеры, полиция и выделенцы - нечто враждебное их интересам и что против этой враждебной силы нужно решительно бороться.

Для 1912-1914 гг. характерен был взрывной характер конфликтов. Крестьяне надеялись, что в связи со столетием Отечественной войны 1812 г. и приближающимся трехсотлетием династии Романовых их наделят землей за счет помещиков и казны. Но распространявшиеся слухи не имели под собой никакой реальной почвы: самодержавное ,й правительство и не думало об облегчении тяжкой участи крестьян, оно пыталось продолжать землеустроительные работы. Таким образом, в условиях проведения в жизнь столыпинской земельной реформы община, как любой социальный организм, пыталась выработать эффективную систему самозащиты, самосохранения. Безусловно, важное значение имели приверженность крестьян к старине, апелляция к тому героическому времени деревенского "мира", когда "мир стоял единым фронтом против власти бар и чиновников". Большую роль продолжали играть патриархальные общинные устремления крестьян, так как ареал патриархальной психологии оставался еще довольно широким. Как видим, столыпинская реформа создавала условия для оживления традиций, сплоченности крестьян в защите своего общинного строя.