НА СОЛЕВАРНЯХ И СЕРНЫХ ЗАВОДАХ

Наиболее крупными предприятиями, организованными по типу мануфактурного производства, на территории Самарского Поволжья в XVII-первой половине XVIII вв. являлись соляной промысел и серные заводы.

Добыча соли производилась на территории Надеинского Усолья, в нижнем и среднем течении маленькой речки Усолки, там, где из-под гор били соляные ключи. Соль получали здесь на протяжении тысячелетий начиная с бронзового века, однако по-настоящему крупное производство организовалось ярославцем Надеей Светешниковым в 30-х гг. XVII в. Затем промысел перешел к Савво-Сторожевскому монастырю, а в начале XVIII века заглох, - соляным рассолом для своих нужд тайком пользовались одни местные крестьяне.

Светешников, владелец крупных соляных предприятий во многих соледобывающих районах страны, организовал производство по передовому тогда "пермскому типу". Судя по имевшемуся на промысле буровому оборудованию, соледобытчики намеревались бурить в долине Усолки глубокие скважины, до нескольких десятков и даже сотен саженей. С большей глубины добывали обычно более крепкие рассолы. Однако глубокое бурение не дало ожидаемого результата. Залежи каменной соли и линзы, заполненные насыщенным соляным рассолом, находились далеко в стороне от соляных ключей; соленосные же потоки, спускавшиеся под землей параллельно руслу Усолки, имели небольшую мощность. Поэтому после нескольких неудачных забуров в Надеинском Усолье пришлось устраивать неглубокие скважины в местах выхода из-под земли соляных ключей. П.С.Паллас и И.И.Лепехин при осмотре остатков промысла насчитали 6 колодцев-скважин и установленных в них дубовых труб для выкачки рассола. Однако, учитывая количество имевшихся источников, таких колодцев могло быть значительно больше.

Устройства для выкачки рассола из колодцев, трубы для подачи его в варницы и в специальные лари для хранения практически не отличались от подобных сооружений на других промыслах страны. Крепость добываемого из-под земли рассола составляла около 5 процентов и, хотя значительно отставала от таких же показателей в Соли Камской или Серегове, была значительно выше, чем на промыслах старого центра России. Из-за большого количества примесей рассол выглядел мутным, а качество вывариваемой соли не признавалось высоким.

Главное действо при получении соли происходило на варницах. При Светешниковых на промысле насчитывалось 10 варничных мест, хотя одновременно никогда не работало более 6. В описаниях Усолья встречаются упоминания о варницах "запустевших в степи", рядом со степным городком. Видимо, одно время промысел велся не под самыми горами, а несколько южнее, на большем удалении от Волги. Каждая варница имела свое имя: "Любим", "Хорошава", "Волга" и т.д. При перестройке варниц, переносе их на новые места старые названия за ними сохранялись. В последней четверти XVII в. число работающих варниц сократилось до 4-х.

Обычным для средневековой русской варницы было размещение ее в одном специально выстроенном помещении. В этом отношении Надеинское Усолье стояло особняком. Все 6 варниц при Светешниковых размещались в трех сараях, каждый из которых делился посредине глухой стеной. Данные о размерах цренов, специальных "сковород" для выварки соли, отсутствуют, но судя по количеству полиц, специальных железных пластин, употребляемых для их ремонта, они вряд ли уступали пермским цренам - самым большим из действовавших на промыслах страны. Печи, находившиеся под цренами, выкладывались кирпичом, изготовленным здесь же в Усолье. В работе варниц существовали специальные циклы-"вари", продолжавшиеся от заливки в црен новой порции рассола до изготовления конечного продукта. За год на одной варнице производилось примерно 42 "вари". Каждая "варя", продолжавшаяся от 4 до 7 дней, давала 140-150 пудов соли. Работа варниц постоянно прерывалась из-за прогорания цренов, необходимости их ремонта. Весеннее половодье заливало варничные места и также вынуждало делать длительные перерывы. Кроме современных, передовых для того времени варниц, на промысле имелись более примитивные устройства для выварки соли. Об этом свидетельствует любопытное описание голландца Я.Стрейса, проплывавшего мимо Усолья в 1669 г.: "...мы остановились у соляной горы, где расположились две недавно отстроенные деревни. Мы увидели много соляных котлов и котловин, где под жаркими лучами солнца образуются большие залежи соли, которые отправляют большими партиями вверх по Волге. Добыча соли дает работу многим людям и способствует развитию большой торговли".

Судя по данным последней четверти XVII в., средняя производительность каждой варницы составляла до 6000 пудов соли в год; а весь промысел в это время давал около 24 тысяч пудов. Каких-либо изменений в технологии получения соли на протяжении всего периода существования промысла не происходило. Во времена Светешниковых, когда одновременно действовало не менее 6 варниц, на них вываривалось около 35-36 тысяч пудов соли в год. По сравнению с другими солеваренными предприятиями страны, вырабатывавшими от нескольких сотен до нескольких миллионов пудов соли, Надеинское Усолье было невелико и не оказывало сколь-нибудь существенного влияния на экономику страны.

Одной из самых трудоемких операций при получении соли являлась заготовка дров, ибо соляные варницы можно назвать настоящими "пожирателями лесов". Потребности в топливе восполнялись за счет богатых местных ресурсов: сосновых и лиственных лесов Самарской Луки. При Светешниковых заготавливались сосновые и липовые дрова, при монастырских властях только сосновые. По способам заготовки и доставки дров к промыслам их можно разделить на два типа. "Сосновые плавежные задельные дрова" рубили в два задела зимой, затем собирали в плоты на берегах рек и по весенней высокой воде отправляли к варницам. "Сосновые самосушные перелетные дрова" также заготавливали зимой, оставляли сохнуть до следующей зимы в лесу, после чего вывозили на лошадях. Несколько неожиданно для местного солеваренного промысла выглядят данные о количестве потребляемых за год одной варницей дров: от 140 до 150 сажен. По сравнению с аналогичными промыслами, это меньше в 3-4 раза! Скорее всего, длина поленьев, которая в солеварении имеет свои стандарты, на Самарской Луке была значительно больше.

Непрерывная работа варниц, постоянная эксплуатация оборудования промысла требовали частого проведения ремонтных работ. Самым уязвимым местом в варницах являлись црены, капитальный ремонт которых производился не менее одного раза в год - полтора, текущий гораздо чаще. На ремонтные работы тратились значительные средства: до 15-20 процентов от годовых затрат на содержание промысла. Монастырские промышленники пытались как можно больше запасных частей для ремонта - полиц, цренных гвоздей, кирпича, драниц на крыши - производить здесь же на месте. В Усолье устроили несколько кузниц, где из старого железа производились запасные части для цренов. Однако немало металла и готовых изделий приходилось закупать. Прочие ремонтные работы: починка зданий варниц, крыш, колодцев, печей и т.д., - требовали гораздо меньше усилий и проводились время от времени.

Первые хозяева предприятия Светешниковы использовали в солеварении, как труд своих крепостных людей, так и вольнонаемных работников. После перехода Усолья к монастырю резко возросла доля крепостного труда, а в последние десятилетия XVII в. крепостные монастырские работные люди, бобыли и мастеровые окончательно заменили вольнонаемных. За работу на промыслах и крепостные, и вольнонаемные получали денежное жалованье и "хлебное довольствие". Как и на других промыслах страны, в Надеинском Усолье наиболее важные производственные операции проводили специалисты высокой квалификации: трубные мастера, повара, цренные и поличные мастера. Были и менее квалифицированные работники: водоносы, сливалыцики, перетрухи, дровяные заделыцики и т.д. Основную массу работников промысла составляли неквалифицированные бобыли и работные люди, "делавшие всякую работу". Трудно судить о количестве людей, занятых в волжском солеварении, обслуживавших отдельные операции. Точные сведения известны только по собственно варничному производству: каждую варницу обслуживало 11 человек, работавших в 2 смены.

Труд людей, занятых вываркой соли, был необычайно тяжел. Варничные печи топились по-черному, для выхода дыма, вентиляции помещения под потолком устраивались специальные отверстия-продухи, двери варниц постоянно открывали настежь. Полутемное, наполненное дымом и туманом от испаряемой влаги, жаркое, с сильнейшими сквозняками помещение - вот что представляла собой варница. Люди надрывались в этом аду, часто простывали и болели. Физически тяжелым был труд заготовщиков дров, но они все же работали на свежем воздухе, "на подряде", то есть имели возможность планировать свой трудовой распорядок.

Общие доходы от солеварения существенно превышали расходы. В середине 80-х гг. в среднем за год на работу одной варницы затрачивалось 185-190 рублей, а доход от нее составлял 396 рублей. На 1 вложенный в промысел рубль владельцы получали более двух.

Хозяева Усолья для внутреннего потребления использовали незначительную часть получаемого продукта. Около половины соли продавалось в самом Надеинском Усолье, остальное вывозилось на Макарьевскую ярмарку (например, в 1678-79 гг. - около 20 тысяч пудов), в Москву, в Шацкий, Звенигородский, Рязанский, Тамбовский, Юрьев-Польский, другие уезды, и через монастыри, приписанные к Савво-Сторожевскому, продавалось. На месте производства цена за один пуд соли колебалась от 5,7 до 7,3 коп., в центральных районах 9-12 коп. за пуд, иногда и выше. Однако выигрыш в цене был кажущимся. Разницу в стоимости съедали транспортные расходы. Сохранился текст договора между возчиками, подрядившимися перевезти соль из Н.Новгорода (от Усолья до Н.Новгорода соль доставляли обычно в стругах, что обходилось сравнительно дешево) до Савво-Сторожевского монастыря, и приказчиками. Согласно "ряду" стоимость транспортировки одного пуда составила "по девяти денег с полушкою", задаток "по десяти алтын на всякую подводу". Если извозчики простоят, не получив денег, более двух дней, то "нам извозчикам имати... на слуге Якове по 2 алтына на сутки на всякую подводу". В свою очередь наемные возчики обязывались доставить весь груз в целости и сохранности. Неустойка на каждый пуд утерянной или испорченной соли составляла по 0,5 рубля.

В целом соляной промысел можно охарактеризовать как предприятие со значительным разделением труда, высоким профессиональным уровнем руководителей основных производств, с отличным для того времени техническим уровнем и товарностью производства.

Погубили Надеинское Усолье возросшая конкуренция со стороны более дешевой астраханской соли, нехватка дров из-за истребления близлежащих лесов и введение государством в начале XVIII в. монополии на продажу соли. Новые хозяева промысла, власти Монастырского приказа, а затем приказчики А.ДМеншикова, решили его законсервировать. Однако память о Надеинском Усолье сохранилась. При Екатерине II среди прочих центров солеварения, которые следовало восстановить, упоминался и наш, правда, дальше правительственного указа дело не сдвинулось...

К крупным предприятиям Самарского края типа мануфактуры кроме соляного промысла следует отнести серные "заводы".

Добыча серы на реке Сок русскими людьми началась еще в конце ХVI-ХVII веках. В "Книге Большому Чертежу" говорилось: "...а по правой стороне р.Сока от города от Самары 90 верст озеро, а в нем емлют серу горячую". О качестве добываемой серы писали, что она "самая чистая, подобно камню янтарю". Крупное производство серы началось в начале восемнадцатого века.

На рубеже XVП-XVШ вв. Россия начала ряд изнурительных войн с Турцией и Швецией. Для изготовления пороха срочно понадобилась масса серы, заводы, находившиеся в центре и на юго-западе страны, не могли в достатке обеспечить армию. Тогда-то и вспомнили о самарской сере.

По указу Петра I вся местность по реке Сок была обследована, и в местах выхода на поверхность наиболее богатых серой ключей в 1703 г. устроили три "завода", а для их охраны рядом заложили небольшую крепость Сергиевск. На строительство крепости и "заводов" мобилизовали 4 тысячи крестьян из близлежащих селений, для производства серы выписали одного мастера, 15 подмастерьев из Симбирска и переселили около 500 крестьян дворцовых сел.

Один завод находился у пригорода Сергиевска, второй, Новосергиевский, от него в 6 верстах, а третий на реке Сургут. Архивные источники позволяют восстановить внешний вид сокских заводов. В копии с памяти из Приказа артиллерии к боярину князю Б.А.Голицину говорилось о том, что "радетельством князя Голицына тщанием в низовых городах сера добрая сыскана и промысел тому начался... в сергиевских заводах под горою для переплавки серы построен анбар мерою в длину 20, поперек 8 сажен, 2 анбара кладовых мерою первый 3-х, второй 4-х сажен для сушения руды, четыре творила, две избы с сенми, а какой меры не показано. У серных ближних ключей зделан ларь... ниже того края припружен пруд плетнем... Вкруг тех серных ключей построен земляной вал, на валу острог, в длину того острогу восемьдесят сажен без аршина, попереч в верхнюю сторону до надолб тритцать девять с половиною сажен. 3 другой стороны по надолбом же пятдесят одна сажень без аршина. От острога по валу и низью круг ларей обведены надолбы... У далных серных ключей, которые приисканы в 1703 г., а текут те ключи в реку Шурму ис котловин зделаны два ларя... У серных же ключей, которые текут в реку Сургут зделан ларь... Да по тем же вышеозначанным речкам - по речке Шундуту по осмотру, где начались небольшие серные ключи для серной садки построен пруд, да по реке Соку вверх по правую сторону приискана серная руда... В далних ключах серы садится малое число, а разстоянием от Сергиевска в двадцати пяти верстах". Дополняют это подробное описание материалы осмотра сокского промысла, произведенного в 1760-х гг. И.И.Лепехиным. В местах выхода из-под подошвы Серной горы четырех серных ключей были устроены деревянные спуски, направлявшие поток воды в прямоугольный пруд размером 20 на 20 сажен. Дно пруда устлано дубовыми досками и "поделаны в нем перегородки, наподобии ларей; однако сии лари не так глубоки, какие мы видели на молошной речке. Самое глубокое место не более трех четвертей имеет". В ларях при отстаивании насыщенного раствора выделялась самородная сера. Через пруд был проложен мост. По мере накопления сера вычерпывалась из ларей и подвозилась к заводским печам для очистки переплавкой, так как содержала до 25 процентов примесей.

Руководство завода пыталось найти залежи самородной кристаллической серы. Вся серная гора, по наблюдениям Лепехина, была изрыта глубокими ямами-штольнями, однако поиски оказались тщетными.

После недолгой эксплуатации месторождения выяснилось, что сокские серные заводы невыгодны казне, так как требовали значительных денежных затрат при низкой производительности (до сотни пудов серы в год). Поэтому, как только правительству стало известно, что на Самарской Луке в районе Серной горы имеются богатые запасы самородной кристаллической серы, оно решило сконцентрировать силы на новом месторождении. В 1720 г. Новосергиевский завод на Соку закрыли и перенесли на Самарскую Луку. Судьба остальных двух заводов неизвестна, но скорее всего их постигла та же участь. Паллас и Лепехин обнаружили на Соку давно заброшенные отдельные сооружения этих заводов и окружавших их укреплений.

Позже вода из серных ключей нашла другое применение. До Петра I дошли слухи, что рабочие заводов и местные жители лечатся целебной водой из серных источников. Посланный по личному указанию Петра I лейб-медик Шоберг подтвердил лечебные свойства вод и рекомендовал открыть в районе Сергиевска лечебницу.

Начало промышленного серного производства на Самарской Луке было заложено мастерами Новосергиевского завода. Несмотря на богатые залежи самородной ископаемой серы, поначалу заводское начальство испытывало серьезные затруднения. Петр I в 1722 году совершил поездку по Волге и специально сделал остановку для осмотра завода в Жигулях, после чего указал из Астрахани Правительствующему Сенату: "Серы на Волге зело много, а мастеров нет, для того старатца, чтобы выписать компанию мастеров". Год спустя специальным правительственным решением из-за границы пригласили мастера и подмастерьев, которым вменялось осмотреть казенные заводы и месторождения серы на Средней Волге.

В отличие от прежнего, когда серными заводами заведовали в местной воеводской канцелярии, с 1720 г. промысел под Жигулевскими горами Канцелярией артиллерии и фортификации был поручен надзору майора И.Молостова. В 1757 г. из казны завод передали во владение петербургского купца Ивана Мартова. Его наследники запустили промысел, пришедший в полный упадок: И.И.Лепехин лицезрел уже его развалины. Разработка серы на Самарской Луке прекратилась в 1764 г. и более в XVIII веке не возобновлялась.

По описанию П.С.Палласа, серное производство на Самарской Луке включало небольшой поселок, плавильный цех, каменоломни на Серной горе, очистной цех. Призаводской поселок состоял из деревянного конторского здания, двух заводских и 40 "мужицких" дворов, в которых жили работные люди. Он располагался на узкой полосе высокого волжского берега, между подошвой Серной горы и пойменной приволжской низиной. Численность рабочих составляла около 600 человек, из них 22 относились к мастеровым высшей категории (по другим данным, в 1725 г. на заводе было занято 38 мастеров и их учеников). При заведении завода большинство работников перевели из Сергиевского промысла. Труд по добыче серы был крайне тяжелым, поэтому каждый месяц рабочих меняли таким образом, чтобы одновременно в производстве принимало участие не более 120 человек наемных и "небольшое число крепостных людей".

Сама добыча производилась на обрывистых лесистых склонах Серной горы высотой около 200 м. От ям-штолен вниз к заводу вели крутые каменистые тропинки, хорошей дороги не было и работники более километра несли на своих плечах тяжелые корзины с породой. Ямы, в которых добывали "гипсовый камень, содержащий горючую серу", называли развалами. Обычная глубина таких развалов составляла от 10 до 15 метров.

Значительную часть добываемой серы получали в виде самородков - до четырехсот пудов в год. Такая сера не требовала последующей очистки. Помимо серы на горе в гипсовом камне добывали большие плиты "селитной" слюды. Во многих домах окрестных сел такой слюдой стеклились окна.

Плавильной цех на южной окраине Серного городка представлял строение длиной около 100 м с 51 печью. Печи стояли в один длинный ряд на небольшом расстоянии друг от друга и соединялись длинным очагом "с прорезом в длину, в котором положены поперечные кирпичи, разстоянием один от другого на вершок". Для плавления серы использовались сделанные здесь же из местной глины горшки, называемые булакрами. Их наполняли добытой из "развалов" Серной горы "грязной" серой или серным камнем. Крышки у горшков замазывали раствором глины с песком, затем горшки ставили на очаг и разводили огонь в печах. Под воздействием высокой температуры легкоплавкая сера становилась жидкой, поднималась над всей остальной породой и из глинянных носиков, расположенных в верхней части сосудов, вытекала наружу. Для сбора растопленной серы использовались специальные сосуды, поставленные вдоль глухой стены плавильного цеха, на приступах, в наполненных водой корытах. На этом процесс первичной обработки полуфабриката завершался. Полученная таким образом сера содержала много примесей, считалась "грязной" и требовала второго плавления.

Очистной цех находился в небольшом строении рядом с конторским домом. В цехе стояли три печи, сходные с обычными крестьянскими хлебными печами, в каждую ставили до 15 горшков-булакр, второй раз перетапливали серу, а затем выливали ее в специальные формы, стоявшие поблизости в наполненных водой корытах. Печи с "продушинами" были устроены далеко не сразу после основания завода. Паллас писал, что при работе на прежнем, более примитивном оборудовании, без вытяжки "много работников умирало чахоткою и долговременною горячкою".

Для своего времени завод на Самарской Луке являлся одним из крупнейших в России, на нем ежегодно добывалось до 1500 пудов "чистой горючей серы", а на заводах Ярославля, Кадома и Елатьмы, для сравнения, добыча не превышала 500 пудов в год. Запасы серы казались неисчерпаемыми, ее добычу можно было резко увеличить. Стоимость пуда чистой серы составляла в ценах того времени от 50 до 60 копеек; за провоз зимним путем от Москвы с одного пуда платили по 12 копеек.

Закрытие завода под Серной горой произошло потому, что он не смог выдержать конкуренции более дешевой иностранной, привозной серы. Технический уровень волжского производства был гораздо ниже, и даже дешевизна крепостного труда не смогла искупить этот недостаток.

В начале XIX в. сделали попытку возобновить серный промысел на Самарской Луке. Отвечая на запрос Горного департамента о прежних серных заводах, самарский городничий указал на бывший Серный городок. В сентябре 1808 г. сюда направили мастеров для осмотра бывшего завода. Пробные шурфы дали обнадеживающие результаты. Однако на разведочной экспедиции дело и закончилось.