ВОЛГА РЫБАЦКАЯ
Рыбные богатства Волги издавна манили русских людей. Московские рыболовы появились на Нижней Волге уже в Х1У-XV вв. Первое по-настоящему информативное сообщение о русском промысловом рыболовстве в Самарском Поволжье встречается в "Казанской истории" и относится к 1521 г., когда бывший казанский "царь" Шигалей бежал в Москву "...ведуща с собой болши 10000 рыболовов московских, ловящих рыбу на Волге под горами Девичьими и до Змиева камени и до Увека [примерно от Жигулей до Саратова], за тысячу верст от Казани заехавше, тамо живяху все лето, на Девичьих водах ловяху рыбу и в осень возвращахуся на Русь, наловившися и обогатевши...0ни же лодии свои, и мрежи, и рыбы, и все свои запасы огню и воде предаша, а сами поидоша полем..."
Однако широкомасштабное развитие промыслового рыболовства на Средней и Нижней Волге началось только во второй половине XVI-начале XVII вв.
Карл Бэр, знаменитый исследователь рыболовства в России, писал во второй половине XIX в.: "Только от Казани Волга заслуживает славу богатой рыбою реки... По изобилию рыбы можно разделить Волгу на 3 части: на верхнюю Волгу, на среднюю (от устья Камы до Царицына) и на нижнюю - от Царицына до впадения ее в море". Волжские воды, лежащие в пределах Самарского края, считались изобильными самыми ценными сортами промысловой рыбы, но, разумеется, уступали астраханским ловлям.
Волга, от устья Камы до Каспия, а также Яик во второй половине XVI-ХVIII вв. считались основными поставщиками рыбы в стране, особенно наиболее ценных сортов. О преобладании волжской и яицкой рыбы в этот период свидетельствуют материалы о коммерческих оборотах крупнейших торговых центров страны: Москвы, Нижнего Новгорода, Казани, Макарьевской ярмарки. В Волге из года в год ловилось громадное число осетровых, прежде всего осетров и белуг, чуть меньше севрюг. Их делили на несколько сортов, основным критерием сортности выступали размеры выловленной рыбы. Стандартом считалась так называемая мерная рыба. Отклонение от стандарта в ту или иную сторону оплачивалось очень несоразмерно. Например, полурыбный осетр, хотя бы несколько меньше мерного, оценивался дешевле в несколько раз! Волга давала несметные уловы стерляди, признанной одной из самых вкусных в стране. К лососевым, ныне практически исчезнувшим из волжских вод, относились лосось и белая семга, называемая белорыбицей. Лосось уже в то время попадался довольно редко, как правило, зимой и в начале весны. Уловы белорыбицы, напротив, были весьма богатыми, в отдельные сезоны XVII в. ее добывали на промыслах Самарского Поволжья значительно больше, чем любой другой промысловой рыбы. Вся перечисленная рыба считалась деликатесной, ей придавали особое значение.
Прочая волжская рыба, от сомов, судаков до плотвы с сельдью, ценилась гораздо ниже, звалась частиковой (кроме сомов) и не имела широкого спроса.
Размах рыболовства на Волге, низкие цены на рыбу буквально изумляли современников и прежде всего иностранцев.
Предприниматели не смогли сразу оборудовать долговременные промысловые предприятия на Волге. Поначалу им пришлось ограничиться сооружением временных построек по волжским островам, использовать для хранения запасов и оборудования рыбные дворы в прибрежных городах, удаленных от районов промыслов. Волжскую рыбу требовалось не только поймать, но и сохранить, переработать, довести, что называется, до покупателя. С помощью летних времянок трудно было обеспечить все эти операции, не говоря о широкомасштабном производстве. Постройки то и дело сносило во время половодья, их разоряли казаки и кочевники. Только постоянные рыболовецкие центры - рыбные дворы, расположенные рядом с промысловыми водами, на собственной вотчинной земле, поблизости от постоянных селений, позволяли обеспечить стабильный производственный цикл. Именно такие центры создали во второй половине XVII-начале XVIII вв. подавляющее большинство крупнейших монастырей России, занимавшихся рыбным промыслом в пределах края.
Наиболее мощной производственной базой обладал Савво-Сторожевский монастырь. В последней четверти XVII в. он владел тремя рыбными дворам: в селе Жигулевске, Переволокской слободе и на Лопатинском острове. Немного позже монастырь основал еще один рыбный двор, расположенный на Васильчиковом острове. Московский Новодевичий монастырь в этот же период построил два крупных двора в Новопречистенской слободе и Белом Яру и два сравнительно небольших рыболовецких стана на Бушуйском острове и на Атрубе. Сравнивая рыбные дворы церковных и светских промышленников второй половины XVII-начала XVIII вв. с описаниями подобных сооружений XVIII-первой половины XIX вв., очевидно: они очень схожи. Выросли масц-габы производства, количество рабочей силы, но сам технологический процесс, специфика оборудования, профессиональный уровень промысловых работников почти не изменились. Развитие производительных сил в этой отрасли народного хозяйства шло очень медленно.
С основанием постоянных рыбных дворов и соседствующих поселений предприниматели смогли организовать добычу рыбы на протяжении всего года, так называемый "повсегодный промысел". Год делился на несколько промысловых сезонов, или путин. Первая, весенняя, путина начиналась сразу же после вскрытия Волги и длилась примерно до середины мая, до половодья. Она приурачивалась к весеннему ходу рыбы на нерест и давала большую часть улова красной рыбы - осетров, белуг, севрюг, стерляди, белорыбицы. Летнюю путину - примерно с середины июля до середины августа, и осеннюю - с середины августа до начала декабря - промысловики не разделяли и считали за одну. Зимой ловили подо льдом лосося, практически весь годовой объем, немного красной рыбы, белорыбицы и частика. Половодье считалось непромысловым.
Больше всего людей было занято непосредственно в добыче рыбы, ее ловле. Если на первых порах подавляющее большинство работников нанималось будучи вольными, то впоследствии удельный вес феодально-зависимого населения значительно вырос.
Рабочая сила применялась различно. В основном на ватагах рыбу ловили подрядные рыбные ловцы - свободные вольнонаемные люди, заключавшие с местной администрацией "ряд", или рядную грамоту. Согласно этому документу, нанимаемый брал обязательство за определенный срок выловить обозначенное в договоре в стоимостном выражении количество рыбы. Рыболов-подрядчик брал в аванс значительную сумму денег, как правило, превышающую половину договорной. Хозяева промыслов обязывались кормить подрядных ловцов, обеспечивать их жильем. Оценка выловленной подрядчиками рыбы производилась по довольно стабильным на всем протяжении второй половины XVII -XVIII вв. закупочным ценам. Например, один выловленный мерный осетр стоил 12-15 копеек тогдашними деньгами, мерная белуга от 17 до 25 копеек. Закупочные цены на средневолжскую рыбу были гораздо ниже, чем на других промыслах. В основном подрядные ловцы, точнее их можно назвать мелкими ремесленниками, промышляли своими снастями и на своих лодках. Количество подрядных ловцов в Самарском Поволжье летом составляло несколько тысяч человек. Особого разделения труда между ловцами не практиковалось.
Гораздо реже предприниматели нанимали работных людей ловить рыбу с помощью орудий труда хозяина. Власти Новодевичьего монастыря, чтобы обслужить собственные громадные неводы, нанимали для работы с каждым таким неводом целую бригаду от 12 до 22 человек. Наиболее квалифицированными в этих бригадах были неводчики и пятчики (заносившие пятку - конец невода).
В меньшей степени использовался труд наемных людей, ловивших "на песках" из "третьей рыбы", и крестьян, промышлявших "исполу". При таком лове часть рыбы отдавалась хозяину, а часть в виде натуральной оплаты за свой труд получал рыбак.
При лове рыбы использовались самые различные орудия труда. В отличие от Нижней Волги и особенно ее дельты с многочисленными протоками, в Самарском Поволжье нерационально было строить учуги и езы - протяженные бревенчатые стены, перегораживающие небольшие протоки и направляющие рыбу в специальные ловушки; крупные учуги представляли весьма сложные сооружения с громоздящимися на помостах над водой избами, амбарами и т.д. В Среднем Поволжье основным орудием рыбной ловли являлся невод стрежневой или частиковый. Стрежневые, их размеры достигали 400 сажен, использовались "как вешняя вода сойдет" и до поздней осени. Ими ловили осетровых, белорыбицу и стерлядь. Такие же невода, но меньших размеров, около 200 сажен, применялись для добычи белорыбицы. Это были орудия лова с крупными ячеями. Более мелкоячеистые, или частиковые, невода, длиной до двухсот сажен, применялись для лова частиковой рыбы. Неводами ловили и зимой, подо льдом.
Неводные снасти описанных размеров характерны для Среднего и Нижнего Поволжья и в основном превышали невода, использовавшиеся в других районах страны.
Все прочие средства для лова рыбы были чрезвычайно разнообразны. Ловцы могли вести промысел "...неводами и оханами, и сетьми, и кормачною, и костылевою, и юртовою, и плавными связочными и летними и зимними ловлями и иными всякими снастьми". Одним из основных орудий в весеннюю путину были оханы (или аханы) - ставные сети, использовавшиеся для лова ценных сортов рыбы. Из сетных снастей применялись также плавные связочные сети. Значительная часть осетровых, лососевых и стерлядей вылавливалась самоловами. По способу лова - в ванды - часть стерляди так и называлась вандовой. Одну из самых ценных и редких рыб Средней Волги - лосося ловили только зимой и, как правило, на удочки, "кармашной снастью".
Для передвижения по воде на ватагах имелось множество плавных средств: неводников, романовок, разъезжих лодок и т.д.
Центрами рыболовецких промыслов были, как уже указывалось, рыбные дворы. На них производилась обработка выловленной рыбы, получение из нее полуфабрикатов и готовых продуктов, хранение, подготовка к продаже и перевозке в другие районы страны. Крупный рыбный двор представлял весьма сложный комплекс сооружений. Порой одновременно с производственными он нес еще и оборонительные задачи, поэтому нередко такие дворы называли рыбными городками. Обязательным атрибутом рыбного двора являлся плот площадью до 200 кв.м. Это был дощатый настил, основанием которого оказывались вбитые в речное дно сваи или пришедшие в негодность струги. К плоту причаливали рыболовецкие лодки с уловом, начиналась выгрузка рыбы, ее оценка, распределение по сортам. Крупная рыба разделывалась здесь же, на настиле плота. Все остальные строения рыбного двора были огорожены забором и представляли более десятка внушительных сооружений: изб, амбаров, сараев, чуланов, ледников, сушил, поварешен и т.д. В состав очень крупных дворов входили конюшни.
Пожалуй, основной операцией на рыбных дворах являлось соление рыбы, в основном с использованием астраханской соли. Особого внимания при этом требовала красная рыба, солившаяся при низких температурах в специально устроенных ледниках чуланах, земляночных или полуземляночных помещениях, где с зимы запасали снег, а по краям ставили большие ящики с хранящейся в рассоле рыбой. Частик, не требующий низких температур, хранился в теплых помещениях. Солению подвергалась, как правило, основная доля улова. Немало коптилось - так называемая мтевая рыба - и вялилось. Для вяления рыбу традиционно нанизывали на бечевы и вывешивали в открытых по бокам сараях.
Профессиональных навыков требовало приготовление икры. На астраханских учугах выделялся и высоко оплачивался труд специального икряного мастера. В Среднем Поволжье, где промысел велся в меньших размерах, такая профессия использовалась реже. Наиболее ценные сорта икры добывались из осетра и белуги. Количество получаемой икры исчислялось тысячами пудов. Только на рыбных дворах Новоспасского монастыря в начале XVIII в. было получено за сезон около 700 пудов "икры зернистой черной белужьей и осетровой". Под надзором промыслового руководства выделывались самые различные сорта икры: зернистая, мешечная, армянская и т.д.
Среди отдельных операций на рыбных дворах следует выделить приготовление клея (клей из волжских осетровых ценился очень высоко во всех районах страны), жира, вязиги, кавардака и т.д. Жир вытапливали из стенок плавательного пузыря, тонкие нити вязиги, собираемые затем в пучки, из хребта осетровых. Кавардак означал мелко нарубленную и сваренную в больших котлах рыбу.
Сравнительно небольшую часть рыбы, так называемую садочную или запорную, выпускали в специально загороженные протоки или озера, а затем, когда требовалось, отлавливали и увозили свежей, живой, либо замораживали. Зимнюю рыбу и весь улов лосося, как правило, замораживали.
В отличие от ватажского промысла рыбы, где широко использовался вольнонаемный труд, на рыбных дворах работали в основном зависимые люди. Но эти феодально-зависимые, практически крепостные, работники получали за свой труд деньги, могли сами выбирать место работы.
Профессиональный уровень занятых на рыбных дворах был невысок. В XVII веке среди них можно выделить только одну профессию рыбного раздельщика, в следующем столетии к ней прибавились еще две - коптильщика и проделыцика, получавших более высокую заработную плату. Переработкой рыбы занималось гораздо меньше людей, чем ее добычей. Рыбные дворы Надеинского Усолья, например, ежегодно использовали труд 25-30 человек. Кроме денежной оплаты предприниматели должны были столовать работных людей за свой счет.
В отличие от ватаг, где для выполнения тяжелой физической работы требовались мужчины в расцвете жизненных сил, на рыбных дворах могли подрабатывать женщины и даже дети.
Промысловое оборудование постоянно требовало ремонта. Закупались неводная пряжа и дели - большие куски уже сплетенной сети, бечева, бочки и логуны, удное железо. Снасти целиком закупались довольно редко, старались изготавливать на месте, из полуфабрикатов. Большие струги и неводники приобретали в верховьях Волги, а мелкие суденышки изготавливались здесь же на промыслах. Местные плотники, кузнецы, боч-кари ремонтировали сараи, ледники, плот, логуны, якоря и т.д.
В конце XVII в. пять крупнейших монастырских промыслов Среднего Поволжья давали рыбы и рыбных припасов в московских и нижегородских продажных ценах на сумму более 10000 рублей. По этому показателю они не уступали крупным дворцовым рыболовецким хозяйствам Нижнего Поволжья, значительно превосходили промыслы Русского Севера, но не могли соперничать с астраханскими и яицкими учугами. Чистая прибыль средневолжских промыслов составляла 4,0-4,5 тыс. рублей. На один затраченный рубль приходилось от 1,5 до 2,2 рублей прибыли.
Операции по перевозке рыбы, доставке ее к потребителям, продаже рассматривались промысловой администрацией одними из важнейших. Наиболее выгодной для промышленников была продажа рыбы непосредственно на рыбных дворах, и не только для транзитных, проезжавших мимо по Волге, торговцев. У каждого промысла, следует предположить, были свои постоянные заказчики - московские, нижегородские и казанские торговые люди, которые прямо на промысле покупали свежую, недавно выловленную рыбу, мороженную зимнего и осеннего сезонов, практически весь улов стерляди, частик, часть соленой рыбы. Местные цены на рыбу были значительно ниже московских или нижегородских, но, несмотря на это, промышленники, реализуя ее в Самарском Поволжье, все-таки выигрывали, потому что экономили на перевозках.
Все же большая часть рыбы для продажи вывозилась в Нижний Новгород, на Макарьевскую ярмарку, а если и там на нее отсутствовал спрос, то везлась еще дальше, в Москву. Каждая такая поездка была весьма значительным событием в жизни промысла.
Экспедиции с рыбой в Нижний Новгород отправлялись в конце августа-начале сентября, на стругах. Поездки такие окупались сполна: на один рубль затрат приносили до 2 рублей прибыли.
Если закупочные цены на рыбу в течение длительного времени оставались на одном и том же уровне, то продажные постоянно росли, следовательно, возрастала степень эксплуатации работных людей,
Порой средневолжские предприниматели не удовлетворялись количеством рыбы, выловленной на Волге, и отправляли торгово-промысловые экспедиции на Яик. Поездки к казакам случались, как правило, зимой. Самарские воеводы постоянно жаловались, что к монастырским людям, которые имели право перевозить рыбу беспошлинно, присоединяются торговцы, не имеющие такой льготы. Зачастую обозы насчитывали до 500-600 подвод.
Цены на рыбу, скупаемую у казаков, были еще ниже, чем на Волге и поэтому при всех дорожных издержках предприниматели получали значительную прибыль.
Промысловое рыболовство на Средней Волге являлось не просто массой разрозненных предприятий. В XVII в. здесь, как и на Нижней Волге, а еще раньше в Поморье, сложился один из крупнейших центров снабжения всей России наиболее ценимой промысловой рыбой, возникли большие по масштабам средневекового общества предприятия, относящиеся к типу крупной кооперации.
