ЗЕМЛЯ-КОРМИЛИЦА

На протяжении всего XVII в. территория Самарского края условно делилась на два обособленно развивающихся сельскохозяйственных района. В степном левобережье господствовало экстенсивное животноводство, культивируемое башкирами, ногаями и сменившими их калмыками. На Самарской Луке, а середины 80-х гг. XVII века во всем Самарском правобережье преобладало земледелие.

Складывание земледельческой области обусловливалось освоением края русским, мордовским и чувашским населением. Первые упоминания о земледелии можно обнаружить в архивных документах, относящихся к 1620-м годам. Однако значительно раньше, уже в XVI веке, мордва и чуваши пахали на правобережье землю "наездом", оставляя после себя многочисленные пустоши.

После неплодородных "серых" земель Центра черноземы Самарского Поволжья казались переселенцам сказочно богатыми. Недаром еще И.Пересветов территории за Казанью называл "подрайскою землицей". Значительно позднее, в 1664 г., симбирский воевода И.Дашков сообщал в Москву: "...а земли в тех местах [Симбирского уезда] самые добрые".

К Самарской Луке подобные определения относились в меньшей степени. Слишком много было здесь территорий с каменистыми щебенчатыми выходами, бедными "серыми" черноземами. Недаром даже межевщики XVII в. называли эти земли "средними". Более плодородные почвы залегали в Сызранском Заволжье, Надеинском Усолье.

Нехватка удобных для земледелия угодий начала сказываться в Самарском уезде уже во второй половине XVII в. В конце того же столетия ощущалось аграрное перенаселение территории уезда: в среднем на один крестьянский двор приходилось около четырех с половиной-пяти десятин пашни в одном поле, чего явно не хватало. Значительно благополучнее обстояло дело в Сызранском Заволжье с его переизбытком свободных земель.

Первые поселенцы, феодальные собственники земель принесли в осваиваемый район старую культуру земледелия, традиционную для природных условий малоплодородного Центра. Власти центральных монастырей пытались жестко регламентировать все сельскохозяйственные работы в своих новоприобретенных вотчинах. Для этого местным властям рассылались подробные наказы, требовавшие обязательно придерживаться трехполья, следить за тем, чтобы яровое, озимое и паровое поля были одинаковы по размеру. Крестьянам вменялось в обязанность "...пахать все три поля сряду, в одном месте", специально оговаривалось, чтобы они "хлеб сеяли во время, средним севом, ни часто, ни редко". Смысл подобных наказов очевиден: монастырские старцы пытались закрепить веками выработанную практику земледельческих работ в своих новых владениях.

Однако на местах эти требования постоянно нарушались, поскольку сельское хозяйство естественно, живым порядком приспосабливалось к местным условиям.

Несмотря на то, что с самого освоения в Самарском правобережье господствовало трехполье, оно при избытке земель успешно соседствовало с перелогом. Документы того времени пестрят терминами типа "пахотный лес", "пашня, лесом поросшая" и т.д. При первоначальном излишке свободных земель земледелец, выработав один участок, мог свободно прирезать себе дополнительный "порозжий". Зачастую не соблюдалось правильное чередование полей в трехполье, не выдерживались размеры отдельных полей.

Для многих жителей края земледелие сочеталось с промысловыми работами. Недостаток хлеба восполнялся другими продуктами, а на вырученные деньги можно было подкупить зерно.

Богатые почвы не требовали такого тщательного ухода, как на малоплодородных землях Центра, поэтому значительно упрощалась технология обработки земли, экономились трудовые затраты.

В новом краю земледелец, особенно из Центра, попадал в совершенно иные климатические условия. Резко континентальные особенности накладывали свой отпечаток. Неурожаи были частым явлением, то и дело земледельцы жаловались: "...ржи не родилось, оборотилась травой метликою да лебедою", хлеба не было "от великой засухи". Доныне Среднее Поволжье относят к регионам с рискованным земледелием. Если в центральных районах России настоящей бедой для земледельца были постоянные дожди, заморозки, холодное лето и ранняя зима, то здесь самым страшным врагом считались солнце и устойчивые суховеи.

Средневековое русское земледелие во многом зависело от климатических особенностей, причем климат средневековья не совпадал с современным. Ученые-климатологи установили, что в ХП-XVШ вв. на всей европейской равнине было гораздо холоднее, чем ныне. Дольше держался снежный покров, более холодным было лето, раньше становились реки. Для климата той эпохи был даже придуман специальный термин "малый ледниковый период". Русский человек того времени привык жить в более суровых условиях, чем современный...

И все же неурожаи, как правило, выпадали частичными, сезонными. Лишь изредка погибали все высеянные культуры - и озимые, и яровые. С частичными неурожаями успешно боролись с помощью взаимозаменяемости основных зерновых культур. Главными из них являлись рожь и овес.

Рожь, составлявшая до половины всего высеваемого хлеба, была единственной озимой культурой. Яровой клин более чем на 50% засевался овсом и значительно меньше ячменем и пшеницей. Все остальные зерновые культуры - полба, просо, гречиха оказывались несущественными в рационе сельчанина.

Упрощение технологии, постоянные недороды влияли на урожайность. Обычно она оставалась на уровне средней по стране - сам-3, сам-4, хотя временами по отдельным культурам достигала сам-8, сам-10 и более. Наиболее урожайной на землях Самарского правобережья оказалась рожь: при высеве она составляла около половины всего посевного зерна, при сборе урожая ее доля доходила до 60-70 процентов. Не зря русский человек величал ее ласково и уважительно: "рожь-кормилица", "рожь-матушка".

Земледельческие селения, как правило, полностью обеспечивали себя хлебом. Большие запасы зерна обычно накапливались в крупных монастырских и дворцовых вотчинах. Например, промышленники Надеинского Усолья даже к новому урожаю не могли использовать весь хранившийся хлеб, а его в закромах оставалось до 600 четвертей. Зерна на продажу хватало даже в неурожайные годы. В голодные 1703-05 гг. крестьяне Вознесенского монастыря потребовали отдать им овес из амбара, "...который почат для продажи прошлые лет четвертей с полтораста". Хлеб этот обычно продавался на Яик казакам или в Самару и другие понизовые города.

Хозяева владений, где преобладали промысловые отрасли хозяйства, в последней четверти XVII в. большее внимание начали уделять развитию собственного земледельческого производства. Для обеспечения промысловиков хлебом заводилось крестьянское население, земледелие для которого выступало основным занятием. Кроме того, пахотные участки раздавались семьям работных людей и бобылей, заводилась собственная владельческая запашка. В результате к концу столетия потребности населения промысловых владений в продуктах земледелия удовлетворялись за счет местных ресурсов.

И все же до самого конца XVII в. земледельческая округа не имела возможности накормить свой уездный центр. Хлебное жалованье в Самару по-прежнему завозилось сверху, по Волге.

У оседлых земледельцев края животноводство являлось второстепенным, подсобным занятием. Крестьянские и бобыльские хозяйства обязательно держали одну или несколько лошадей, коров, овец, коз. Нередко из-за сенокосов, выпасов, прогонов на водопой между жителями отдельных селений случались споры, так как удобных мест не хватало. В описаниях феодальных владений среди прочих угодий обязательно упоминались "сенные покосы". Наилучшие выпасы для конских табунов лежали в пойме Волги, на богатых заливных лугах.

В документах о поместных дачах, крестьянских наделах постоянно упоминается приусадебная земля. Однако, какие овощные культуры разводили в XVII в. на этих участках, неизвестно.

В начальный период освоения края, в конце XVI-первой половине XVII вв., полупустынные, залесенные пространства правобережья и отчасти левобережья использовались мордвой и чувашами Алатырского, Темниковского и других уездов в качестве бортных урожаев, бобровых гонов, охотничьих угодий. Так же использовали левобережье башкиры.

В XVIII в. сельское хозяйство Самарского края развивалось в тесной связи с процессом освоения его территории. В начале столетия пашенное земледелие встречалось лишь на правобережье и в районе Старо-Закамской черты, а в Заволжье его практически не было. Описания, представленные сибирским провинциальным воеводой в 1728 г. Сенату, свидетельствуют о том, что даже в окрестностях Самары, где "к пашне и севу хлеба места весьма угодные, пространные, но хлеба в севе не происходит за частыми набеги неприятельских людей каракалпак и протчего басурманского народа". По мере заселения Заволжья крестьяне начинали использовать его плодородные земли, и в течение XVIII столетия земледелие в крае распространилось практически повсеместно. Площади под пашней увеличились во много раз.

Ведущее место в сельском хозяйстве края заняло в XVIII в. хлебопашество. Основными зерновыми культурами оставались рожь и овес, но заметно расширились посевы под пшеницей, ячменем, просом, гречихой, полбой, горохом. Из технических культур распространение получили лен и особенно конопля. Урожайность зерновых культур доходила до сам-5, сам-6, на целине же достигала сам-15, да и в среднем держалась несколько выше, чем в центральных районах страны. Объясняется это плодородностью почвы, еще не истощенной многовековой эксплуатацией.

Известный ученый и путешественник П.С.Паллас, посетивший в 1769 г. "Самарскую страну", неоднократно отмечал "способные", "преизрядные тучные земли". Даже на рубеже XVIII-XIX вв. подчеркивалось, что земля в округе Самары "и без удабривания... производит обильно" разные "произращения".

Однако и на черноземных землях "выпахивание" земель постепенно, но заметно снижало урожайность. Способом восстановления плодородия почвы там, где не применялись органические удобрения в трехпольном севообороте, оставался перелог. "А случаетца которая земля будет худо родить хлеб, то земледельцы оную на несколько лет пахать оставляют и пускают в залежь, а вместо той земли распахивают вновь степи, а потом по прошествии нескольких лет ту запущенную залежь по-прежнему распахивают и сеют на той хлеб, и чрез то поновление землям делают". Это, конечно, не обычная переложная система, так как земли, поднятые из залежи, находились в трехпольном севообороте, что удлиняло срок использования распаханной земли. Залежно-переложная система имела определенные достоинства. При перелоге сохранялась прекрасная структура почв, отсутствовали сорняки. Однако такая система чересчур экстенсивна, поскольку значительная часть земли лежит втуне. При увеличении плотности населения, к чему вели естественный прирост и миграции, залежно-переложная система неизбежно вытеснялась классическим трехпольем.

На черноземах Поволжья крестьянин выигрывал не столько за счет повышения урожайности с определенной площади, сколько за счет того, что показывал производительность труда в 2-4 раза выше, чем в районах с менее благоприятными условиями (Север, Нечерноземный Центр и т.п.). Затраты труда земледельца тут были ниже, потому что не вывозился навоз и применялась мелкая одноразовая вспашка, часто без боронования, против двух-трехраэовой при тщательном бороновании в нечерноземной зоне. Поверхностная, "облегченная" обработка имела свои отрицательные последствия: плодородный слой быстро выпахивался.

Тем не менее экстенсивная агротехника являлась неизбежным этапом освоения новых земель на юге лесостепи и в степи. Она соответствовала недостаточной экономической мощности хозяйства крестьян-переселенцев, позволяла получать при минимальных затратах урожаи, обеспечивающие воспроизводство, и даже расширенное воспроизводство этого хозяйства. Сравнительно низкие затраты труда позволяли поволжскому крестьянину вводить в хозяйственный оборот больше земель, чем мог его собрат в центральных районах России. Это было необходимо, так как континентальный характер климата Самарского края подвергал труд земледельца большому риску. Простое увеличение площадей, засеянных одной культурой, или более тщательная обработка почвы под одну культуру не снижали степени риска. Выход состоял в засеве нескольких участков одновременно разными хлебами, по-разному переносящими засуху, заморозки на почве, болезни и т.д. Практическое применение этого способа отмечено И.И.Лепехиным у крестьянского населения по реке Черемшан. Но это означало, что и потребности в земле у поволжского крестьянства были выше, чем в центре, на севере или западе России.

Основными сельскохозяйственными орудиями в помещичьем и крестьянском хозяйстве оставались соха, борона, серп и коса. Для подъема новых земель использовался плуг или его поволжская разновидность - сабан. Правда работа с ним требовала от трех до пяти-шести лошадей, что оказывалось под силу зажиточному крестьянину.

Впрочем, ради справедливости надо сказать, что хозяйств, богатых скотом, хватало в краю, где еще в изобилии имелись пастбища и сенокосы. Местный землевладелец и ученый-агроном П.И.Рычков писал: "О крестьянах государственных и помещичьих вообще сие можно объявить, что безлошадных между ними очень немного здесь сыщется, наибольшая часть таких, кои по две и по три лошади имеют, а нередко и такие находятся, у коих от 10 до 20 и больше бывает. Протчей скот и птиц содержат каждой по силе своей и по возможности".

Не хуже были обеспечены скотом земледельцы из военно-служилых сословий. О Черкассах из Кинельской слободы сообщал П.С.Паллас: "Для скотоводства имеют они в степи построенные скотные дворы. Наипаче держат они много рогатого скота и в полевую работу по большей части употребляют быков, хотя иные мужики имеют у себя по 20 и 30 лошадей; также овечьи стада многочисленны, и некоторые хозяева содержат у себя до четырех сот овец". Он же упоминает о скотных дворах самарских казаков.

Большую роль в сельском хозяйстве края в XVIII в. играло огородничество, которым занимались и в селе, и в городе. "Каждый деревенский житель при дворе своем огород имеет", - сообщал Рычков. Еще в 1728 г., по сведениям симбирского воеводы, в окрестностях Самары, Сызрани, Алексеевка сажали дыни, арбузы, огурцы, тыквы, редьку, морковь, сьеклу, капусту, хрен, репу. Этот набор огородных и бахчевых культур был характерен и для других районов Самарского края на протяжении столетия. Впрочем, репа в сельской местности считалась не огородной, а полевой культурой до тех пор, пока ее не вытеснил с полей картофель. Но это время еще не наступило. В 60-е гг. XVIII в., как ясно из ответов в Вольное Экономическое Общество, о картофеле в здешних местах было совершенно "не известно".

Из теплолюбивых растений, кроме арбузов, самарские жители культивировали стручковый перец, а украинцы Кинель-Черкасской слободы табак. Во второй половине XVIII в. огородничество в Самарском крае приобрело в значительной мере товарный характер. Гораздо меньше развилось садоводство. Исключением являлась Сызрань, где разводились хорошие яблоневые сады.

В XVIII в. продолжал бытовать бортный промысел, особенно у мордвы. Но он постепенно заменялся пасечным пчеловодством, прежде всего у татарских и русских крестьян, там, где ощущался недостаток "дерев, которыя для бортей потребны".

Следует отметить благотворное воздействие на сельское хозяйство края обмена трудовыми навыками между населявшими его народами.