ПОРУБЕЖНЫЙ КРАЙ РОССИЙСКОЙ ДЕРЖАВЫ

НА ГОСУДАРЕВОЙ СЛУЖБЕ

События Смутного времени нанесли глубокие раны Российскому государству, хозяйство потерпело невиданный ущерб. Только к середине XVII в. страна смогла восстановить прежний уровень производительных сил, выйти из финансового кризиса, воссоздать и укрепить мощный административно-государственный аппарат и армию. Область приказа Казанского Дворца в меньшей степени подверглась потрясениям Смуты и поэтому в первой половине 1600-х гг. находилась в более благоприятном положении, чем другие области страны.

В XVII в. возрастает значение Самары как города-крепости на волжском судоходном пути, крупного перевалочного пункта юго-восточной торговли. Кроме того, Самара стала уездным городом. В конце XVI-начале XVII вв. на территории Самарской Луки начал складываться земледельческо-промысловый район со своим оседлым постоянным населением, возникли села. Этот правобережный район оказался под юрисдикцией самарских воевод, а первое известное нам упоминание о Самарском уезде появилось в 1630-х гг. Трудно судить о территории уезда. На всем протяжении XVII в. "под Самарой" находилось население, размещавшееся в восточной и центральной части Самарской Луки, до границ с Надеинским Усольем. Но вместе с тем самарская приказная изба ведала волжскими рыбными ловлями и примыкающими к ним незаселенными землями от "Атрубы", напротив современного Тольятти, и до устья Большого Иргиза. Такая неупорядоченность границ была обычной для уездов, находившихся в окраинных и малозаселенных районах России. Администрация Самары, хотя и ограниченная жесткими рамками правительственной регламентации, могла практически полновластно распоряжаться на вверенной ей территории.

В пограничных городках-крепостях вся административная и военная власть сосредотачивалась в руках воевод. Постоянно меняя воевод, правительство пыталось ограничить их произвол. Через год-два прежнего воеводу отправляли в другой город, а на его место ставили нового. Самара считалась захудалым, окраинным городком, воеводствовали здесь представители низших и средних слоев русского дворянства, чином не выше стольника. Лишь однажды в крепость попал боярин Б.М.Салтыков, да и то в опалу. Но все же и в пограничной крепости должность воеводы считалась прибыльной, выгодной. Характерно, что в дворянских челобитных на имя царя встречалась просьба: поскольку де челобитчик "оскудал на государевой службе" и чтоб ему "... не пропасть совсем... послал бы его государь... на воеводство... покормиться". В истории Самары известен только один случай, когда в 1671 г. воеводу В.Я.Эверлакова послали в город в порядке служебной дисциплины. Да и это назначение случилось после Разинщины, ибо предыдущего воеводу утопили. Иногда в город посылали сразу двух воевод: первого и его "товарища".

Административным центром города и уезда являлась приказная или, как ее еще называли, съезжая изба. В ней заседали воеводы, городничий, но прежде всего приказные подъячии. В их руках находилось все делопроизводство; они выступали перед просителями от лица местной администрации. В первой половине XVII в. подьячих в городке было сравнительно немного - один-два..Присылались они на тот же срок, как и воеводы. С ростом значения Самары увеличилось количество подъячих. В 80-х гг. их было уже четверо. Судя по разнице окладов, от 3 до 20 руб., между ними существовала жесткая субординация. О размерах Самары, развитии в ней деловой активности свидетельствует появление в городе площадных подъячих - людей, выполнявших письменные работы по заказу. Первые упоминания о самарских площадных подъячих появились только в последней четверти XVII в. Интересно, что по количеству деловых бумаг Самара опережала Саратов, Царицын и Черный Яр вместе взятые.

Для переговоров с ногаями, калмыками, чувашами и т.д. при приказной избе постоянно находились переводчики - толмачи. В начале 1680-х гг. их было два - чувашский и татарский.

Непосредственно население Самары было подведомственно городовым приказчикам (городничим). Эта должность являлась весьма престижной и приносила немалый доход. Потому-то на нее претендовало обычно по нескольку человек из местного дворянства, а то и других городов. Городничий занимались обычно вопросами внутригородской жизни, надзором за оборонительными сооружениями, организацией общественных работ.

Полицейские функции в городке, надзор за порядком первоначально выполняли воевода и городовые приказчики, а позднее (первое упоминание в середине 1650-х гг.) - пристав. Он отвечал за предупреждение возможных преступлений, за розыск преступников, организацию судебного процесса. Для наказаний в городе имелся свой палач, в кремле находилась тюрьма, а при ней сторож.

Главной опорой местного административно-полицейского аппарата выступало самарское дворянство. Всего в городке насчитывалось не более 20 семей дворян и детей боярских. Помимо службы в самарском гарнизоне дворяне выполняли многочисленные разовые поручения администрации, занимали конкурсные должности.

На протяжении всего XVII в. Самара была прежде всего сторожевой крепостью на юго-восточных окраинах русского государства. Наиболее значительную роль в ее жизни играли служилые люди - гарнизон крепости. В 1610-20-х гг. численность его составляла около 300-350 .человек, к середине-концу века выросла до пятисот и более. На исходе столетия из стрельцов крепости составили особый приказ во главе с головой. Первоначально гарнизон Самары состоял в основном из служилых людей Казани, Астрахани, Свияжска, других городов. Отслужив положенный срок, обычно равный году, почему и пошло название "годовалыцики", гарнизон крепости сменялся почти полностью. Это было неудобно и для ратных людей, годами не видевших семьи, и для государства. В конце первой четверти XVII в. порядок службы изменился. Только в экстренных случаях правительство решалось отправлять местные гарнизоны в другие города.

Как и в других пограничных крепостях, в Самаре начало складываться свое местное, обросшее дворами и семьями, служилое население. Этой категории жителей приходилось довольствоваться денежным и хлебным окладом да подработками от промыслов, торговли, ремесла. Разница в жаловании различных групп служилых людей была весьма значительна. В последней четверти XVII в. сотнику конных стрельцов полагался годовой оклад в размере 15 рублей денег да "хлеба 15 четвертей ржи, овса тож". Пеший же стрелец получал в год "денег по 3 рубля, хлеба по 7 четвертей ржи, овса тож". Трудно судить, насколько состоятельны были эти люди. Стрельцы, как правило, жаловались на свое положение, на то, что в дальних походах "оскудали". Посадские жители, напротив, отмечали более привилегированное положение хозяйственных людей из служилого сословия, подчеркивая их благосостояние. Данные чрезвычайных сборов первой половины XVII в. также свидетельствовали о выделении даже среди рядового состава воинских людей зажиточной верхушки.

Элиту самарского гарнизона, по данным росписи 1681 г., составляли 18 дворян и детей боярских. Они занимали высшие командные должности, как правило, сотников, получая весьма значительный по тем временам оклад. Имена многих из них известны. Например, в 1646 г. в городе служили сотники: Семен Тимофеев, Федор Раздеришин, Степан Корчемкин и Семен Олонисев .

Многочисленную - около 70 человек - и хорошо оплачиваемую часть гарнизона составляли "иноземцы": мелкая шляхта и "приборные люди" из недавно присоединенных городов и местностей Речи Посполитой. При городской артиллерии состояла команда пушкарей - около 10 человек . Служба их оценивалась также весьма высоко.

Основной военной силой, крепости были стрельцы: около трех сотен пеших и сотня конных. К особой группе служилых людей следует отнести яицких юртовых казаков, живших под стенами крепости в особой слободе.

Состав большинства категорий служилых людей практически не менялся на протяжении 20-х-90-х гг. XVII в.

Самара находилась в более благоприятном военно-стратегическом положении, чем соседние Саратов и Царицын, службы ратных людей менее подвергались опасностям. Лишь несколько раз самарцам пришлось участвовать в серьезных военных действиях. В начале XVII в. в поволжских степях появились воинственные орды калмыков, которые в 1639 г. пытались осадить Самарскую крепость. Гарнизон успешно выдержал осаду 10-тысячного войска, а в 1644 г. самарцы вместе с отрядами, присланными из других городов, ходили в специальный "калмыцкий" поход. После разгрома кочевников отношения между ними и воеводами пограничных поволжских городков нормализовались. Но достижение зыбкого мира не создавало прочных гарантий для спокойной жизни в селениях уезда, самом городке-крепости. Небольшие разбойничьи отряды калмыков и башкир то и дело появлялись под Самарой, отгоняли скот, жгли укрепления, порой захватывали в плен зазевавшихся горожан и селян и продавали их в рабство. Сторожевая охранительная служба, предупреждение возможных нападений являлись важнейшей заботой как самарской администрации во главе с воеводой, так и немногочисленного гарнизона. Воинские люди должны были охранять волжский торговый путь, рыболовецкие станы и ватаги, стоять на заставах вокруг Самары и в наиболее опасных местах уезда, сопровождать посольские и торговые караваны, участвовать в многочисленных "посылках". Недаром в жалобах приборных людей постоянно звучала просьба облегчить им изнурительную службу.

Система оборонительных сооружений Самары в XVII в. претерпела изменения. В стенах крепости-острога места уже не хватало. Если проплывавший по Волге в начале 1620-х гг. русский купец Ф.Котов писал о том, что "посады и ряды в городе, а около степь", то в более поздних описаниях Самары А.Олеария, Я.Стрейса, К.де Бруина, сообщениях документальных источников упоминаются строения и слободы за "городом", в относительно незащищенных местах. Например, в одном из документов 1651 г. читаем: "... за городом за Вознесенскою слободою за огороды на кабацкое питье место под погреб и под избы отвесть". Увидевший в 1703 г. Самару голландец Корнилий де Бруин писал: "Город з-нимает всю гору, а предместье тянется вдоль речного берега".

Как уже отмечалось выше, во второй четверти XVII в. изменилась топография местности, где располагалась крепость. Волга пробила новое русло ближе к городу, между ней и рекой Самарой, также под стенами крепости, возникла протока - "перебоина". Крепость с посадами и прилегающими слободами оказалась вытянутой точно вдоль Волги с юга на север.

Изменение топографии Самары, появление в заволжских степях калмыков способствовали созданию в середине 40-х гг. еще одной системы укреплений. В 1645 г. государевым указом было ведено "...у Самарского городка, со стороны защищенной реками, устроить дополнительные земляные укрепления в виде рва и вала со сторожевою высокою деревянною башнею". Кроме находившихся под стенами острога ближних "надолб" появились "дальние". Новые оборонительные сооружения отстояли настолько далеко от городка - "дальние надолобы недоходя Студеного оврага" - что смогли защищать даже "конские и скотские выпасы".

Время от времени производился ремонт самарских укреплений и их частичная реконструкция. В 1681-82 гг. воевода И.С.Нестеров писал: "...на Самаре надолобы около города и башни и с раскаты старые починил и вновь многие зделал". На дальних подступах к Самаре уже в первой половине XVII в. устроили небольшие укрепления - заставы, куда посылали служилых людей для оберегания городка от неожиданного нападения, проверки торговых обозов и речных караванов. Одна из таких застав находилась на волжском берегу, другая в степи за рекой Самарой в "Осинниках".

От внезапного прихода "воинских людей" приходилось защищать и подступы к Самарскому уезду. На переволоке между Волгой и Усой самарские воеводы вынуждены были держать караулы. В 1673 г. воевода Самары А.Фондисин построил здесь три небольших острожка, в которые посылалось "самарских служилых людей по пятидесяти и больше". Малые отряды стрельцов должны были нести караульную службу в крупнейших селениях Самарского уезда. Для "оберегания" в Рождествено, Подгорах, Других селах устроили простейшие оборонительные сооружения в виде "заборов с боями", надолоб и т.д. По описанию начала 1670-х гг., "...в селе Рождественном да в Ильинском у церквей ограды загорожены забором и от приходу воинских людей на заборах по одному бою. Да в селе Рождественном от поль около дворов загорожено забором на заборе два боя, на углу струб дубовый две сажени с облами. В деревне Выползове двор осадной огорожен забором, на четыре угла два боя, кругом надолобы...".

Кроме того, Самарский уезд и прилегающие к нему крупные владения оберегали достаточно хорошо укрепленные и вооруженные городки-крепости в Надеинском Усолье (рядом с Усольскими слободами), в вотчине московского Вознесенского монастыря (село Городище-Костычи и рыбная ватага на Сокском устье) и в других местах.

Строительство в середине XVII в. Симбирско-Корсунской и Закамской оборонительных линий, основание Симбирска, постепенный переход селений Симбирского уезда "за вал", ближе к Самарской Луке - все это в известной мере сняло изоляцию Самары и образовавшегося вокруг нее уезда от основного ареала земель Среднего Поволжья, освоенных земледельческим населением. Завершило этот процесс строительство Сызрани и отдельных сооружений Сызранской линии. Видимо, первоначальная идея и проект сооружения новой засечной черты возникли в недрах Разрядного приказа (а возможно и приказа Казанского Дворца) в конце 70-х-начале 80-х гг. XVII века. Однако правительственный указ вышел значительно позже, 23 декабря 1685 г., после основания Сызрани, Печерской слободы, Кушниковой, Губиной и других военно-административных пунктов.

В указе говорилось "по досмотру и по описи и по чертежу стольника и воеводы Матвея Головина за старою Синбирскою и Корсунскою чертою за новопостроенные села и деревни для оберегания от приходу воинских людей строить новую черту ему стольнику и воеводе от Казачьих гор до Туруева городища и до речки Суры на 70 верстах 342 саженях и по той новой черте сделать 4 городка, чтоб старая Синбирская и Корсунская черта тех городков и пригороды и... пашня и села и деревни, которые за старою Синбирскою и Корсунской черты стали в черте. И служилые и всяких чинов и уездным людям было бесстрашно. И по Волге всяким людям от приходу воинских людей разорения не было". Новая черта должна была строиться на территории, подведомственной симбирским воеводам. Для ее сооружения и заселения выделили служилых людей Симбирской и Корсунской черт, ясачных чувашей и мордву, государственных крестьян. Дело, однако, так и не сдвинулось с места. 13 апреля 1686 г. последовал новый правительственный указ, отменивший прежний. Для обеспечения безопасности края, дальнейшего его освоения московское правительство посчитало достаточным наличие Сызрани, нескольких казачьих и солдатских слобод. Вдобавок на южных подступах к Сызрани в 1687 г. отстроили Кашпирскую крепость, соединенную с волжским побережьем земляным валом. Крепость поставили в обычной для того времени манере: на высоком мысу, образованном Волгой и впадающей в нее небольшой речкой Кашпуркой.

Устраивая чуть раньше, в 1683 г., Сызрань, ее обнесли семиугольной деревянной стеной с башнями общей протяженностью 290 сажен. Одна из башен, Спасская, была каменной. Посетивший город в 1765 г. подполковник А.Свечин так описывал крепость: "На углу оной Крымзы - неравнобочная четвероугольная крепость, окопана немалой вышины валом, на коем с трех сторон сделанная из соснового лесу стена с обыкновенными по тогдашнему времени пятью башнями, а с четвертой, по утору от реки Сызрану полисадом, кроме сего вверх по оной же реке и окружа форштет закрыт был таким же палисадом, а в приличных местах вороты и башни поставлены были".

Кашпир представлял в плане почти квадратную деревянную крепость с 8 башнями. Стены с трех сторон окружали земляные рвы и надолбы, с четвертой, восточной, хорошо защищал крутой спуск к Волге.

Для заселения новых крепостей и слобод переводились казаки, солдаты и стрельцы из расположенных севернее городов и крепостей. На территории края оказались весьма значительные по тем временам воинские силы: В Сызрани около 500 служилых людей, в Кашпире 188, в Печерской слободе не менее 50. В отличие от самарских, воинские люди правобережья предпочли денежному и хлебному жалованью земельные наделы. Край оказался в относительной безопасности от кочевников, правительственная колонизация в конце XVII в. ушла далеко на юг, к Царицыну, волжско-донской переволоке, и заниматься земледелием оказалось более выгодным.

Несмотря на то, что в некоторых документах конца XVII в. Сызрань называли уездным городом, собственного уезда у крепости не было. Сызранские воеводы подчинялись симбирским, а "их" владения входили в Симбирский уезд.

Таким образом, вся территория Самарского края в конце XVII.века числилась в составе нескольких уездов. Правобережье, исключая Самарскую Луку и Надеинское Усолье, подчинялось симбирским воеводам; Самарская Лука - самарским; все левобережье - казанским и отчасти самарским воеводам. Владельцы Надеинского Усолья добились полной независимости своей вотчины от местных властей.

Несмотря на первостепенную важность военно-административных задач, значительное место в деятельности местных властей занимали административно-полицейская, финансовая и хозяйственная функции. Территория края интенсивно обустраивалась, появлялись все новые селения, феодальные вотчины. Приказные избы местных городов должны были оперативно проводить сыск и выдачу беглых, вести постоянный учет населения, предупреждать возможные социальные столкновения, заниматься распределением земельных и водных участков, разрешать поземельные споры. Как и во многих пограничных уездах, в Самарском решили завести десятинную пашню. Надзор за работами на пашне входил в сферу государственной деятельности администрации. Сюда же относились организация дворцового рыбного промысла, поиск полезных ископаемых и т.д. Финансовая сфера деятельности местных властей включала сбор налогов, откупных платежей, таможенные пошлины на транзит товаров.

От предшествующего столетия Самара начала XVIII в. унаследовала функцию военной крепости на Волге. Старые городские укрепления здесь погибли в большом пожаре 1703 г., после которого в течение трех-четырех лет отстроили новые военно-инженерные сооружения, более соответствующие времени и нуждам растущего города. Основным узлом обороны стала земляная крепость, поставленная на свободном месте к северо-востоку от сгоревшего старинного кремля. Цитадель ("замок") располагалась на территории нынешней Хлебной площади и завода клапанов, имела в плане форму ромба площадью более чем в 3 га. Земляной вал обнесли рвом, а со стороны степи две восточных стены дополнительно укрепили и дефилировали сосновым забором с бойницами. В крепость можно было попасть через двое проезжих ворот или "тайнишние" ворота-калитку. По углам ромба были насыпаны 4 бастиона ("болворика") со срубами артиллерийских казематов и бревенчатыми накатами на трех из них, обращенных к степи. Внутри "замка" возвышалась 8-угольная башня ("раскат"), крытая тесовым шатром и предназначенная для ведения артиллерийского огня.

От одного из бастионов цитадели в сторону Волги отходила деревянная сосновая стена с "перерубами" - клетями, или заполненными землей, или оставленными пустыми для бойниц нижнего боя. Такие комбинированные деревянно-земляные стены назывались "тарасы". Для размещения караулов и ведения фланкирующего огня на тарасах были возведены две глухие четырехугольные сосновые башни без верха. "Тарасы" кончались у проездных Вознесенских ворот, через которые шла дорога вдоль берега Волги. Ворота были укреплены еще одной башней. От Вознесенских ворот к Волге тянулась стена без "тарас", на ней стояли еще две башни, последняя называлась Волжской. Далее по затопляемой части Волги поставили в два ряда деревянные надолбы - "рогатки". Такие же рогатки преграждали проход между земляным "замком" и рекою Самарой.

Сложные и достаточно протяженные (1320 м) общегородские укрепления должен был оборонять, а при необходимости вести активные боевые действия в поле, значительный гарнизон: 2 пехотные роты по 115 солдат и офицеров, 8 пушкарей, 100 казаков, 150 отставных солдат, 369 малолеток (детей служилых людей), 46 иноземцев. Всего в 1728 г. гарнизон насчитывал 912 человек. На его вооружении находилось 42 пушки разного калибра с 2355 ядрами, 77 фитильных мушкетов, свыше 73 пудов пороха, а также холодное оружие. Такие укрепления и такой гарнизон были совершенно необходимы из-за постоянной угрозы набега кочевников.

В XVIII в. Самара из изолированного опорного пункта на Волжском пути становится частью системы пограничных укреплений, прикрывших от набегов степняков обширные районы на левобережье Волги. Крепости и укрепленные линии, возводившиеся на осваиваемых землях, все дальше продвигались вглубь Заволжья. В 1700 г. был заложен укрепленный пригород Самары Алексеевск, а спустя три года началось строительство Сергиевска. Впрочем, отдаленные друг от друга городки не могли достаточно надежно охранять районы освоения.

В 1731 г. последовал указ Сената о строительстве Ново-Закамской линии. "Начиналась эта линия неподалеку от Алексеевска, близ того места, где река Кинель в реку Самару впала. При начале ее сделан редут, который назван Кинельским. Отсюда ведена она прямо на р.Сок, к тому месту, где с правой стороны по течению сей реки впала в нее Кондурча река; тут на левой стороне по течению первая крепость построена и названа Красноярской". На Соку, при речке Орлянке напротив Сергиевска, были построены еще четыре редута и фельдшанец. Перейдя Сок, линия шла "на вершину речки Липовки, и тут построен редут, от коего лесом на вершины речки Боровки верст до 12 сделана засека. Потом идет она через вершины реки Суруша, от которой неподалеку сделан еще редут. Отсюда же прямо на р.Кондурчу, при которой построен фельдшанец". Далее линия пересекала Тарханский лес, реки Черемшан и Шешму и заканчивалась на р.Кичуй. Общая протяженность укреплений - рвов, земляных валов, лесных засек, надолбов - Ново-Закамской линии вытянулась в 230 км, из них 180 проходили по территории современной Самарской области.

Для сооружения линии со всей Казанской губернии, в составе которой тогда находился Самарский край, было взято на работы 15 тыс. человек. Службу на этой линии должны были нести 4 специально учрежденных полка ландмилиции, которая существовала в 1713-69 гг. в качестве специфической части вооруженных сил России, предназначенной для охраны южных и юго-восточных границ от кочевников. Рекрут в ландмилицию и средства на ее содержание предоставляли однодворцы, пахотные солдаты и другие потомки служилых людей старой допетровской армии, а также отставные солдаты новых регулярных войск, поселенные на свободных землях у степных границ.

Вслед за Ново-Закамской была сооружена Самарская укрепленная линия. Она начала строиться в 1736 г. и протянулась от Самары до Оренбурга цепочкой крепостей: Красносамарская, Борская, Ольшанская, Бузулукская, Тоцкая, Сорочинская и Новосергиевская. "С проведением новой самарской линии крепостей... решено было Закамскую линию оставить, полки Закамской ландмилиции поселить на Самарской и Оренбургской линиях. Так в пределах нашего края река Самарка, вдоль которой протянулись новые крепости, стала границей русских поселений". На земли, находившиеся вблизи укрепленных пограничных "дистанций" и оказавшиеся под их защитой, переселялось население, определенное к содержанию ландмилиции. Так появились слободы Кондурча, Аманакская, Сарбайская, Саврушская, Криволуцкая, Кувацкая, Бугурусланская, Бугуль-минская и другие. Сыновья переселенцев "по возмужании и поспевании на службу" пополняли пограничные гарнизоны. На реку Кинель перевели с Яика украинских казаков ("черкассов"), поселенных здесь в особой слободе. В Самаре, Алексеевске, крепостях Самарской линии были расселены и несли службу русские казаки, а в Мочинской слободе под Самарой - казаки из татар. Самарские казаки входили в состав Оренбургского казачьего войска, созданного в 30-40-е гг. XVIII в. из "сходцов" (беглых, самовольных переселенцев), основная часть которых пришла из уездов Среднего Поволжья. Подавляющее большинство "сходцов" происходили из крестьян, встречались также горожане и беглые солдаты, лишь 6 процентов составляли потомственные казаки.

Несмотря на строительство укрепленных линий по реке Яик далее вглубь степей, Самарская "дистанция" не утратила своего значения до последней четверти XVIII в. Левобережье Самары оставалось небезопасным. Так, в 1764 и 1766 гг. кочевые калмыки угоняли пасшийся на том берегу скот горожан. А в 1774 г., пользуясь внутренними неурядицами в России, отряды киргиз-кайсаков (казахов) предприняли несколько неудачных попыток прорваться через Самарскую линию, в том числе и в непосредственной близости от города, для грабежа сел и деревень.

В общей системе пограничных укреплений Самара заняла наиболее безопасный фланг, что быстро отразилось и на состоянии крепости и на численности гарнизона. Еще в 1731 г. ставился вопрос о ремонте в городе земляных и деревянных укреплений, два года спустя. Военная коллегия издала соответствующий указ. Однако дело не сдвинулось с места. Самарские власти не сыскали подрядчика на поставку леса, а столичным учреждениям было не до городской крепости - забот хватало с новыми укрепленными линиями. В 1739 г. в Военную коллегию было внесено представление, в котором говорилось, что с "построением разных городов [крепостей] Самара стала в закрытии и опасности нет". В 1742 г. Правительственный Сенат рассмотрел вопрос о городских укреплениях Самары, которые к тому времени пришли в плачевное состояние: земляной вал осыпался, забор на нем повалился, да и осталось от него "малое число" бревен, потому что остальные растащили на разные надобности. Никакого строительного леса там, где находились тарасы, вообще не обнаружили, сохранились только две обветшалые глухие башни. Ничего, кроме двух башен, не осталось и от стены между Вознесенскими воротами и Волжской башней. От степи город "ненадежно" ограждали лишь рогатки. Сенат отдал распоряжение уточнить количество материала, необходимого для ремонта крепости в Самаре, и выяснить возможность его заготовки. Но дело вновь заглохло, теперь уже окончательно. В конце 1760-х гг. путешественники видели лишь остатки земляных валов без стен на месте бывшей Самарской цитадели.

Самарские казаки в 1743 г. были переведены в Оренбург, составив ядро тамошнего казачьего войска. Вместе с ними туда же вывели образованную в Самаре дворянскую роту, набранную из здешних недорослей. Правда, в Самаре вскоре пришлось набирать новую казачью сотню, так как преследовать степных грабителей без легкой конницы было невозможно. В 1738 году самарские казаки разбили и переловили волжских калмыков, ограбивших купеческий обоз, шедший из Самары в Яицкий городок, в 1750 г. отбили у калмыков между Красносамарской и Борской крепостями обоз с товаром на 70 тыс. рублей, в том числе с 57 пудами серебра.

Кроме казаков, в составе Самарского гарнизона полагалось находиться двум ротам солдат под началом коменданта. На самом деле их наличный состав заметно уступал штатному, В 1742 г. в гарнизоне числилось 97 солдат, в том числе престарелых и раненых, употреблялись они не столько к военной службе, сколько к разного рода посылкам от местных властей. После утраты городом значения крепости служба самарских казаков и солдат продолжалась в конвоях при казенных грузах и людях, в разъездах вдоль пограничной линии, в дальних походах и т.д.

С 1708 г., по табели новых единиц административного деления страны, Самара значится уездным городом Казанской губернии. В 1717 г. переводится в Астраханскую губернию, а со следующего года числится в составе Симбирской провинции (промежуточного звена местного управления между губернией и уездом). Во главе самарских властей оставался воевода, наделенный очень широкими полномочиями, его бесконтрольность создавала почву для произвола. В 1731 г. воевода Кушников принудил самарских купцов взять на себя выплату завышенной суммы кабацкого сбора - казенного дохода от продажи вина, а недовольные этим решением "держаны были и морены в тюрьме в цепях и в колодках".

В I половине XVIII века в городе действовали следующие правительственные учреждения: воеводская канцелярия, магистрат - орган городского самоуправления, крепостная контора по оформлению различных актов и сделок ("крепостей"), таможня для сбора торговых пошлин. С января 1736 г. в Самаре разместился штат Оренбургской экспедиции, на которую возлагались задачи закрепления под властью российского монарха обширных территорий Заволжья и Южного Урала, земледельческого и промышленного освоения этих земель, развитие торговых и политических связей с народами Казахстана и Средней Азии. Сложность поставленных задач потребовала и достаточных воинских сил, и опытных инженеров, геодезистов, переводчиков, коммерсантов, и решительных, гибких, разносторонне образованных руководителей. По своим рангам и положению командиры Оренбургской экспедиции входили в число высших администраторов государства наравне с губернаторами. За время пребывания штата экспедиции в Самаре ее последовательно возглавляли видные государственные деятели из младшего поколения "птенцов гнезда Петрова" - сподвижники и последователи царя-реформатора: И.К.Кирилов, В.Н.Татищев, В.А.Урусов, И.И.Неплюев. При Неплюеве подразделения экспедиции переводятся из Самары в утвержденный на современном месте Оренбург, который стал в 1744 г. центром новой обширной губернии, а сам Неплюев ее первым губернатором.

Самара же постепенно утрачивает свое административное значение. Более молодые: Симбирск, Сызрань, Ставрополь, Оренбург - становятся выше нее по рангу. В 1764 г. город из уездного в составе Симбирской провинции переведен в разряд "заштатных" (беpзуездных). Села и деревни бывшего Самарского уезда передавались в Сызранскии, городское самоуправление оставалось под контролем органов провинциального Симбирска и губернской Казани. Ведавший сбором податей комиссариат также подчинялся казанской губернской администрации. Военная власть, заботы об оборонительных сооружениях, управление военно-служилым населением (солдатами, казаками, отставными чинами) сосредотачивалось в руках коменданта, назначаемого и подчиненного оренбургскому губернатору.

В 1773 г. был принят указ о передаче Самары окончательно в Оренбургскую губернию на правах приписанной к городу Ставрополю слободы. Реализовать это решение не успели. Крестьянская война 1773-75 гг. заставила правительство для укрепления власти на местах провести масштабную административную реформу и вернуть Самаре статус уездного города.