Установление советской власти в губернии

Установление советской власти в стране способствовало обострению социальной напряженности. Основные жизненные устои изменялись коренным образом. В такой обстановке усилились противоречия не только между демократическими и социалистическими партиями, действовавшими в русской революции, но еще больше углубился раскол внутри социалистического блока.

В Самаре провозглашение 26 октября 1917 г. власти советов и образование ревкома как временного чрезвычайного властного органа резко сузило ее общественно-политическую базу. Оттесненные от власти структуры и партии, действовавшие при Временном правительстве, всеми силами пытались помешать распространению советской власти в губернии. Ожесточенная борьба за крестьянство и, следовательно, за власть в деревне развернулась на IV Самарском губернском крестьянском съезде (5-9 декабря 1917 г.). В его работе приняло участие 395 делегатов, избранных уездными советами крестьянских депутатов и волостными земствами там, где они успели сформироваться после выборов в октябре 1917 г. Обсуждение вопроса о власти на съезде началось с взаимного обвинения лидеров советов в контрреволюции. Член исполкома Самарского Совета рабочих депутатов Николаев заявил, что Крестьянский совет своими выступлениями против советской власти способствует контрреволюции. В ответ на это председатель Самарского губернского Совета крестьянских депутатов янских депутатов Панюжев обвинил рабочий Совет в узурпации власти, отметив при этом, что "нас не уполномочили наши избиратели делать то, что делали большевики". Представитель гарнизонного Совета крестьянских депутатов солдат Лаврентьев возмущенно заметил, что губернский Совет крестьянских депутатов в течение 7 месяцев его существования не выражал волю своих избирателей по всем другим вопросам. Особенно резко он критиковал руководство исполкома крестьянского Совета за включение в список кандидатов в депутаты Учредительного собрания И. М. Брушвита, которого 130-й полк исключил из своего состава.

Для голосования по вопросу о власти делегатам съезда было предложено 3 резолюции: совместная губернского Совета крестьянских депутатов и губернского комитета партии социалистов-революционеров - набрала 300 голосов; большевиков - 30; левых эсеров - 15. В знак протеста против принятия антисоветского постановления представители от Совета рабочих и солдатских депутатов покинули съезд. 9 декабря на съезде была принята резолюция о замене советской власти Учредительным собранием и формировании центрального исполнительного органа из представителей всех социалистических партий. Пока же в своей должности был восстановлен губернский комиссар С. А. Волков и избран новый состав Самарского губернского Комитета народной власти. Съезд высказался за "отмену частной собственности на землю отныне и навсегда", объявил ее народным достоянием с передачей в пользование трудового народа без всякого выкупа. При этом распределением земли между трудовым населением должны были заведовать центральные и местные органы управления до сельской общины включительно. Отсюда мы можем сделать вывод о том, что не только большевики, но и эсеры делали ставку в своей политической игре не на органы самоуправления, а на различные революционные организации, где они имели влияние. Губисполком Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, как он стал себя называть, не имея в своем составе ни одного представителя от губернского Совета крестьянских депутатов, воспользовался разобщенностью противников и объявил:

"Комитет народной власти, как избранный лишь частью крестьянского съезда не должен никем признаваться за власть".

В результате всех этих баталий в ходе борьбы за власть на губернском уровне в сельской местности функционировали самые разные структуры. В течение ноября 1917 февраля 1918 г. во всех уездных центрах губернии было объявлено об установлении советской власти, начался процесс ее организации в волостях и селах. Провозглашение советской власти в уездах произошло в следующие сроки:

Бугурусланский - 10 ноября 1917 г.

Николаевский - 18 декабря 1917 г.

Бузулукский - 21 декабря 1917 г.

Новоузенский - 10 января 1918 г.

Ставропольский - 28 января 1918 г.

Самарский - 31 января 1918 г.

Бугульминский - 25 февраля 1918 г.

В то же время приступили к работе недавно избранные волостные земства, которые соперничали с местными советами. При организации волостных земств волостные комитеты, руководившие крестьянским движением в 1917 г., упразднялись. Советы же на первых порах включали сельские и волостные комитеты в свой состав на правах земельных отделов. По аграрному вопросу деятельность волостных земств ограничивалась сбором сведений о крестьянских наделах, выяснением нужды населения в земледельческих орудиях. Они активно выступали против захвата и дележа земель, принимали меры против расхищения лесных массивов вплоть до изъятия и продажи с аукциона похищенного. Такие действия были явным диссонансом не только политике большевистской советской власти в деревне, но и обещаниям эсеровских советов крестьянских депутатов.

Так, III Бузулукский уездный крестьянский съезд, состоявшийся 21 декабря 1917 г., уже после указаний IV Самарского губернского крестьянского съезда на незаконный характер советской власти, тем не менее, признал "единственными органами власти в центре и на местах... Советы крестьянских, рабочих и солдатских депутатов". Не принесла успеха попытка исполкома губернского совета крестьянских депутатов, который специальным обращением от 22 декабря 1917 г. призывал крестьян сплотиться вокруг Учредительного собрания. 2 января 1918 г. он разослал по губернии телеграмму с требованием "исполнить все постановления IV Крестьянского съезда... и на созываемые большевиками 5 января уездные съезды представителей не выбирать". Однако, советская власть, декларировавшая передачу земли в руки крестьян, несомненно, обеспечила себе их поддержку в начале советского строительства. Например, собрание села Коноваловка Борской волости Бузулукского уезда Самарской губернии 7 января 1918 г. обсудило вопрос об организации власти в связи с государственным переворотом и постановило: "признать власть Советов в лице всего трудового народа как в центре, так и на местах". При этом сельский совет выбирали по нормам общинного представительства: "из каждой сотни, как от мужиков, так от женщин, которые имеют право голоса, должны выбрать по два представителя, и таким порядком село Коноваловка разбилось на 18 сот, т. е. участков, и оказалось 36 представителей, и влить из инвалидов-солдат 3 человека и из кредитного товарищества, 2 представителя от учительниц, 1 представительницу для организации культурно-просветительской секции, 1 представителя от беженцев и всего получилось 43 человека делегатов... таким порядком назначен Совет сельских крестьянских депутатов... и вся власть крестьянским депутатам..."

Как видим, несмотря на старания политиканов всех мастей, опробовавших четырехчленную избирательную систему (всеобщее, равное, прямое, тайное голосование) в 1917 году трижды: во время выборов в городские думы, волостные земства и Учредительное собрание - популярностью в народе она не пользовалась.

Более того, часть крестьянских съездов еще до созыва Учредительного собрания оговаривала условия его успешной работы обязательной поддержкой светской власти и ее первых декретов, "осуществлением и закреплением уже

завоеванных позиций". В некоторых местах начался процесс объединения всех Советов в единую властную структуру. Например, в Бугурусланском уезде Самарской губернии 10 ноября 1917 г. крестьянский съезд признал власть Советов. После чего Совет крестьянских депутатов вошел в тесное единение с Советом рабочих и солдатских депутатов и был избран революционный комитет. Одновременно с установлением советской власти на местах начался слом аппарата земского самоуправления. Так, Николаевский уездный крестьянский съезд Самарской губернии (16-18 декабря 1917 г.) совместно с Советом рабочих и солдатских депутатов избрал "уездный исполком и Совет народных комиссаров в количестве 15 человек" и постановил упразднить "уездную земскую управу, являющуюся только тормозом для проведения законопроектов, издаваемых в интересах трудящихся".

Центральная большевистская власть использовала такие настроения крестьян для закрепления своих позиций и пресечения любых сомнений в ее законности. В. И. Ленин впоследствии констатировал, что "в России в сентябре - ноябре 1917 года рабочий класс городов, солдаты и крестьяне были, в силу ряда специальных условий, на редкость подготовлены к принятию советского строя и к разгону самого демократического буржуазного парламента...". И действительно, сначала условно, постольку-поскольку поддерживая Учредительное собрание, крестьянские съезды впоследствии не только не сожалели, но и одобрили его роспуск большевиками. Это способствовало укреплению советской власти. III Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов, начавший работу 10 января 1918 г., объединился с открывшимся 13 января 1918 г. III Всероссийским съездом советов крестьянских депутатов. Предварительно договоренность об этом была достигнута между ЦК большевиков и ЦК левых эсеров. Здесь были одобрены "все декреты и постановления новой народной Советской власти".

В Самарской губернии для укрепления советской власти ревком сосредоточил в своих руках всю подготовительную и организационную работу по созыву V губернского крестьянского съезда. К его открытию 12 января 1918 г. был приурочен губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, соединившийся с крестьянским съездом. В результате на этом форуме "роспуск Учредительного собрания Советом народных комиссаров" был признан "вполне правильным", поскольку оно, "в большинстве своем состоявшее из правых социалистов-революционеров и кадетов, не признало власти трудового народа в лице Советов, не признало декретов Советов, не признало завоеваний Великой Октябрьской революции, - этим оно пошло вразрез чаяниям трудового народа". На самом деле все было совсем не так. Учредительное собрание не только не успело принять антисоветских постановлений, но, судя по стенограмме его заседаний, и не собиралось этого делать, а прилагало усилия для поиска совместных согласованных решений всех партийных фракций по сложным вопросам социально-экономического и политического характера. Но большевики приложили максимум усилий для того, чтобы опорочить Учредительное собрание, так как не имели в нем большинства, в связи с чем легитимность их власти могла быть подвергнута сомнению.

V Самарский губернский крестьянский съезд принял решение не только объединении со съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, избрал общий исполнительный комитет, но и заявил о необходимости создания единой советской структуры власти по всей губернии. На организуемые советские органы от губернского и уездного до волостных и сельских включительно возлагались обязанности "коренной ломки старых буржуазно-бюрократических учреждений, полного разрыва с буржуазией и беспощадной борьбы с капитализмом до полного его уничтожения". 14 января 1918 г. Губисполком принял "Декрет о власти в губернии", объявив советы единственной властью и распустив все органы городского и земского самоуправления. На следующий день был утвержден разработанный комиссариатом труда проект организации Самарского городского совнархоза, которому передавались функции упразднявшейся городской управы.

В течение января - марта 1918 г. шло интенсивное образование волостных и сельских советов. В ходе этого процесса крестьянские съезды сначала ограничивали деятельность уездных и волостных земских управ "ведением хозяйственной части под контролем советов, подчеркивая, что "политическим строем ведают советы". Однако, после разгона Учредительного собрания и объединения советов, их губисполкомы рекомендовали созывать специально уездные крестьянские съезды с целью ликвидации земств и сосредоточения всей полноты власти в руках советов. В связи с этим на съездах принимались решения "реорганизовать земельные комитеты и сельскохозяйственные отделы земств в отделы народного сельского хозяйства при советах". На практике, чаще всего реорганизация превращалась в ликвидацию земств и утрату их опыта организации местных "польз и нужд". Там, где земские собрания или управы пытались протестовать против актов революционного насилия, они попросту разгонялись вооруженными красногвардейскими отрядами.

Волостные и сельские советы в Самарской губернии наиболее интенсивно образовывались в январе - феврале 1918 г. в соответствии с решениями V губернского крестьянского съезда. В южных уездах губернии. Николаевском и Новоузенском, процесс социальной дифференциации среди крестьян шел интенсивнее. Здесь было заметно экономическое влияние крупных хуторских крестьянских хозяйств, составлявших 25-27% крестьянских дворов. Им противостояла значительно большая по численности группа крестьян-батраков и сельскохозяйственных рабочих. Волостные советы, с самого начала опиравшиеся на крестьян-бедняков, получили среди них поддержку. В Николаевском Уезде они были созданы в декабре-январе 1917-1918 гг.; в Новоузенском - в январе - феврале 1918 г. Необходимо заметить, что в этих уездах на крестьянских съездах выносились резолюции о ликвидации земств. Мотивировалось это "засилием в них буржуазных элементов".

В январе - феврале 1918 г. в основном образовывались также волостные советы в Ставропольском и Самарском уездах. В процессе советизации они шли за решениями губернской власти. Так, в Самарском уезде во второй половине января возникло 18 волостных советов, тогда как до съезда был всего один, в феврале - еще 11. Организация советской власти в деревне зависела также от соотношения сил в уездном центре, так как территория губернии была очень обширна и социально-политическая обстановка в разных ее местах существенно отличалась. Например, в Бугурусланском уезде 9 января 1918 г. уездный крестьянский съезд еще раньше губернского принял решение об организации советов и передачи им всей власти. В результате к середине марта во всех волостях уезда действовали советы. Аналогичная ситуация складывалась в соседнем юго-восточном Бузулукском уезде. А вот в северо-восточном Бугульминском уезде, граничившим с Уфимской губернией, советы стали образовываться лишь по второй половине марта. Объясняется это не столько "политической и культурной отсталостью населения уезда", а скорее примером соседей. Лидеры белого движения отмечали, что из многонационального населения Поволжско-Уральского региона все, "за исключением башкир, были на стороне красных".

Одновременно с установлением советской власти самарские большевики, организовывавшие этот процесс, проводили превентивные мероприятия по дезавуированию очагов белого движения. Самарская организация большевиков стала центром мобилизации и концентрации сил для борьбы с казачьими отрядами Оренбуржья. "Как только совершился переворот и пало Временное правительство, атаман полковник А. И. Дутов, впоследствии генерал, не признал власти советов народных комиссаров и 26 октября подтвердил это приказом по Оренбургскому казачьему войску...". Под его руководством "в Оренбурге образовался особый аппарат - комитет спасения революции, куда входили представители различных сословий, народностей, организованных группировок и политических партий... Оренбургский пехотный гарнизон был разоружен казаками по приказу атамана... Было приступлено к формированию добровольческих отрядов, в состав которых принимались, главным образом, офицеры и учащаяся молодежь... Для обороны от местных большевиков в станичных районах формировались дружины из казаков". Если проблем с формированием офицерского состава у белых не было, то мобилизовать рядовых казаков на борьбу с советами было сложнее. Анализируя ситуацию, складывавшуюся в казачьих краях, генерал-лейтенант Генерального штаба царской России С. В. Денисов отмечал: "психология казаков-фронтовиков была изломана... видя повсюду новую власть... слыша потоки соблазнительных обещаний, казак приносил с собой убеждение, что воевать казакам со всем русским народом и с солдатами нет смысла, ибо нет прежде всего силы... как только казаки погружались в атмосферу станиц, или подвергались влиянию своих офицеров... то нарастало настроение воевать с красными". Однако, обнаруживая свою изолированность, казаки "уходили сперва в стан нейтралитетчиков... лишь отстаивая казачьи земли, а затем принимили советскую платформу".

В таких условиях Советское правительство предписывало местным властям! действовать решительно, не дожидаясь указаний сверху. В Самару в конце ноября 1917 г. прибыл чрезвычайный комиссар Совнаркома П. А. Кобозев для координации действий по уничтожению казачьих отрядов. Самарский ревком стал штабом по организации превентивного удара. Самарский губком партии большевиков утвердил следующий план: "Один отряд во главе с самарской дружиной должен быть направлен к Уфе и Челябинску, с тем, чтобы этот отряд стал ядром для формирования красногвардейских частей Южного Ура - другой отряд под командованием П. А. Кобозева должен быть направлен к Бузулуку для наступления на Оренбург". Комиссаром отряда, направлявшегося в Челябинск, был назначен помощник комиссара Самарского гарнизона, начальник губернской охраны революционного порядка, бывший рядовой этого гарнизона В. К. Блюхер. В состав руководства вошли также члены Самарского ревкома А. П. Галактионов и М. П. Герасимов. Этот отряд способствовал установлению советской власти в Челябинске. А. П. Галактионов и В. К. Блюхер вошли в Челябинский ВРК, последний в начале декабря 1917 г. был избран его председателем. Некоторые члены Самарского ревкома предлагали центральной власти самой позаботиться о разгроме казачьих отрядов Предуралья, но В. В. Куйбышев резко пресек такие настроения. Самарский ревком организовывал формирование, снабжение и мобилизацию дополнительных сил для наступления на Оренбург. К январю 1918 г. он помог организовать Оренбургский пехотный полк в 700 бойцов, кавалерийский отряд в 70 сабель и красногвардейский отряд железнодорожников в 160 человек. Бузулукская группировка, которой командовали балтийский матрос - большевик С. Д. Павлов и чрезвычайный комиссар П. А. Кобозев, нанесла основной удар на Оренбург с запада. Отряду В. И. Чапаева, сформированному в Николаевском уезде, была поставлена задача преградить возможность отступления дутовских частей в сторону Саратова или Самары. 31 января 1918 г. атаман Дутов оставил "Оренбург и с небольшим офицерским отрядом и правительством отошел к северу - городу Верхнеуральску, где и возобновил борьбу".

Необходимо отметить исключительный энтузиазм, преданность идеалам, жертвенность и ожесточенность, которую проявляли первые, пока еще добровольческие части, как красных, так и белых. И та, и другая сторона чтила своих героев, но они не укрепляли, а разрушали Отечество в братоубийственной гражданской войне.

Между тем, военные успехи самарских большевиков не стабилизировали их власть в губернии. Это было связано с общим развалом и разорением страны, которое прогрессировало в связи с мероприятиями новой власти по насильственному всеобщему переустройству общества. Главным содержанием экономической политики Советского правительства были постоянные реквизиции, контрибуции, разверстки, начавшиеся сразу же после прихода к власти большевиков. Уже в конце 1917 г., когда Самара стала центром организации борьбы против атамана Дутова, чрезвычайный комиссар П. А. Кобозев требовал "для снабжения революционных отрядов продовольствием реквизировать имеющиеся запасы мяса, овощей, сахара в городе и его окрестностях".

Все попытки многочисленных чиновников свергнутого режима противостоять экспроприаторским мероприятиям советской власти путем проведения забастовок протеста не имели успеха. Захватив Государственный банк 29 октября 1917 г., большевики предотвратили финансирование любого сопротивления служащих. Причем, в сфере управления и финансов последних увольняли вне зависимости от их позиций и заменяли курьерами, сторожами иногда кассирами, которые работали под присмотром красногвардейцев. В Самаре 23 декабря были национализированы и все частные банки.

Еще раньше, чем в центре, сразу же после захвата власти, самарские большевики стали сурово и методично расправляться со всеми оппозиционными периодическими изданиями, осуждавшими их действия. 27 октября, в первый же день своей деятельности. Самарский ревком закрыл газету "Волжский день" и изъял ее типографию для своих нужд. Правда, самарские анархисты захватили типографию первыми, и специальному комиссару ревкома В. П. Мяги пришлось с отрядом красногвардейцев выгонять их оттуда. 31 октября 1917 г. председатель ревкома В. В. Куйбышев предупредил, что любые антисоветские издания не будут допущены к печати. В результате в течение ноября 1917 г. были закрыты по распоряжению ревкома газеты "Вечерняя заря", "Земля и воля", "Городской вестник".

Однако, лишив оппозицию гласности, большевики загнали ее в подполье, что обостряло ситуацию в губернии и, особенно, в Самаре. 30 ноября 1917 г. у входа в Белый дом (ранее резиденция губернатора, а затем штаб большевистской власти) был убит красногвардеец, рабочий Трубочного завода М. С. Степанов; в ночь с 14 на 15 декабря в подвале здания произошел взрыв, от которого погибли еще 8 красногвардейцев и 30 человек получили ранения. Все эти события ожесточали борющиеся за власть стороны. Вместо решения насущных вопросов организации хозяйственной жизни, советы занимались формированием красногвардейских отрядов, создававшихся не только в городах, но и сельской местности. В Самаре работала специальная комиссия по созданию отрядов Красной армии, и к марту 1918 г. из добровольцев здесь был сформирован 1-й Самарский пехотный полк, сразу же направленный на германский фронт.

Прилагая все силы для исполнения распоряжений Советского правительства, самарские большевики использовали, главным образом, чрезвычайные меры. 1 марта 1918 г. губисполком утвердил "Практические мероприятия, а связи со священной войной": формирование армии на добровольных началах..., организация вербовочных пунктов в уездах, конфискация частных капиталов и золотых вещей..."

Такие действия не прибавляли популярности большевикам, и они оказались в меньшинстве при выборах в губисполком на Самарском губернском съезде советов, проходившем с 13 по 26 марта 1918 г. Победили на этом съезде максималисты, еще более левые, чем большевики. Максималисты блокировались с большевиками с самого начала борьбы за власть советов в отличие от колебавшихся левых эсеров, социал-демократов (интернационалистов), бундовцев и анархистов. Однако, недовольные засильем большевиков в| исполнительных структурах максималисты обвинили их в узурпации власти и| заявили, что в советах не должно быть засилья партий, а необходимо пропорционально представить в них трудящееся население губернии. Лидер самарских максималистов А. Я. Дорогойченко предлагал съезду не разъезжаться, объявить его учредительным и "взять организацию комиссариатов в свои руки". В результате из определенных съездом 125 членов губисполкома мест отделялось крестьянам и Уз - рабочим. От каждого уезда было избрано по в представителей, за исключением Бугульминского, избравшего пока 3 человека так как советы там лишь начали организовываться.

Выступления максималистов против хлебной монополии обеспечили им поддержку крестьян, а яркие речи на митингах о необходимости уравнительного распределения жилищ, промтоваров и продуктов питания - привлекали пролетариев. Большинство в губисполкоме еще не давало самарским максималистам власти в комиссариатах, и они начали активно готовиться к ее захвату, стягивая в Самару свои дружины из окрестных поволжских городов.

Самарские большевики в это время занимались внутренними распрями, ибо не были едины в оценке текущего момента, определяемого ратификацией IV Чрезвычайным съездом советов крайне унизительного для страны Брестского мира с Германией. Руководитель Самарского губкома большевиков А. X. Митрофанов поддержал заключение этого мира, а председатель ревкома, делегат VII съезда РКП(б) В. В. Куйбышев отстаивал точку зрения левых коммунистов, осуждавших "похабный мир". Эсеромаксималистское большинство губисполкома призывало к мобилизации сил трудящихся и объявлению революционной войны мировому капиталу. Одновременно 28 марта на заседании губисполкома было решено создать чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, направить в волости, недовольные советской властью, вооруженные отряды. Это сужало социальную базу новых претендентов на власть, но они, как и большевики, считали для себя необязательным считаться с интересами народа. Получив большинство в губисполкоме, максималисты, анархисты и левые эсеры объявили о роспуске отрядов Красной гвардии и смещении комиссаров-большевиков.

Большевики сохранили свои позиции лишь в исполкоме Самарского горсовета, который возглавлял А. А. Масленников; из губернских структур, как и в декабре 1917 г., они были вытеснены. Казачьи отряды атамана Дутова вновь появились в юго-восточных уездах губернии: Бузулукском, Николаевском, Новоузенском. 15 апреля 1918 г. горисполком объявил об организации горвоенкомата, которому поручил управление всеми воинскими частями и вооруженными отрядами в Самаре и ее окрестностях. В конце апреля был окружен и разгромлен клуб максималистов, у которых изъяли 3 пулемета, 24 бомбы, 18 винтовок, 13 шашек, 84 штыка и ящик патронов. В других местах у них отобрали еще 2 пулемета и 70 винтовок. Горсовет также закрыл все газеты оппозиционных большевикам сил: "Вечерняя заря", "За свободу", "Курьер", "Наши телеграммы", "Приволжский край", "Утро Поволжья". 9 мая

Самарский комиссариат печати закрыл газету максималистов "Трудовая республика".

Поскольку губисполком вышел из-под влияния большевиков, губернский комитет РКП(б) 12 мая поручил горисполкому создать "Чрезвычайный революционный штаб" во главе с А. А. Масленниковым, а 14 мая городское собрание коммунистов обязало всех членов партии, могущих носить оружие, писаться в боевые дружины. Самара была объявлена на военном положении, но воинские соединения отправлялись на Урало-Оренбургский фронт. Этим воспользовались притеснявшиеся анархисты и максималисты, которые 17 мая 1918 г. начали в Самаре восстание, длившееся двое суток. Оно было подавлено 19 мая дружинниками-коммунистами с помощью железнодорожников прибывших из Кинеля, интернационалистов с Донского фронта и отряда гидроавиации, находившегося в городе.

После этого в Самаре была размещена ставка Урало-Оренбургского фронта, комендантом города назначен большевик М. С. Кадомцев, а губисполком распущен. Несмотря на подавление анархо-максималистского мятежа в Самаре, ситуацию в губернии большевики плохо контролировали, ибо их мероприятия в отношении крестьянства не учитывали социально-экономических интересов последних.

Обстановка в самарской деревне складывалась драматично уже с весны 1918 г. Надежды крестьян на действенную защиту их экономических интересов советами оказались призрачными. Благие намерения большевиков постепенно привлекать крестьян к социалистическому строительству в деревне, I быстро уступили место жесткому диктату, в связи с нежеланием последних всем жертвовать для новой власти с непонятными им намерениями.

Реализация декрета о земле, принятого 26 октября 1917 г., осуществлялась на основе единого Закона о социализации земли, утвержденного ВЦИКом 19 февраля 1918 г. Этот процесс был непосредственно связан с установлением советской власти и в разных местах отличался своеобразием. В Самарской губернии земель сельскохозяйственного назначения, в том числе пахотных, было в достаточном количестве, но они неравномерно распределялись по, уездам и волостям, так же, как и численность сельского населения, причем эта зависимость была обратно пропорциональна. Сами земли также были разного качества. В южных уездах губернии, где земли было больше, а население меньше, часты были засухи и неурожаи.

5 марта 1918 г. в Самаре была созвана губернская сессия земельных отделов советов, где обсуждались мероприятия по распределению земель и утверждался план весенне-полевых работ. Распределение земель, как правило, планировалось осуществить поэтапно: весной - под яровые посевы; летом - пары под озимые и луга. Сведения о земельных угодьях и их принадлежности, взятые из окладных книг уездных земств, к весне 1918 г. не соответствовали действительности, так как в губернии черный передел начался еще летом 1917 г. Кроме того, все искали выгоды для себя и входили в противоречия с соседями. Крестьяне малоземельных волостей считали себя обиженными, а потому в некоторых уездах началось создание новых волостей. Крестьяне тех волостей, где были раньше помещичьи земли, не хотели отдавать их в общий передел, заявляя: "наш барин - наше все". В южных уездах, где был высок 1 процент отрубников и хуторян, они не желали свои участки пускать в общий передел, но сами хотели получить дополнительно землю, считая, что ее нужно давать тем, кто сможет обработать.

Губернские власти пошли по упрощенному варианту: подсчитали все сельское население, взяли сведения статистического бюро о наличии пахотных земель и установили среднюю норму на каждую наличную душу. Однако, реализовать этот принцип было непросто. Самарский губернский съезд представителей уездных и волостных земельных отделов, проходивший 9-11 марта 918 г. потребовал произвести раздел земель так, чтобы они все были заселены Были созваны особые районные совещания, которые занимались отводом земель в такой последовательности: 1) сельскохозяйственным коммунам, 2) товариществам, 3) сельским обществам и общественным организациям. Им также поручалось создать отделы снабжения населения сельхозорудиями, устроить мастерские для их ремонта, а расхищенный живой и мертвый инвентарь собрать и распределять среди населения. Губисполком поручил балаковским мастерским организовать производство сельскохозяйственных орудий и машин, с тем, чтобы пополнить фонды уездных прокатных пунктов машинами которыми крестьяне могли пользоваться за небольшую плату. Бедняки и солдаты-инвалиды вовсе освобождались от платы за прокат. Для повышения культуры земледелия при поощрении губисполкома уездные советы и их отделы пытались создавать показательные участки, фермы, опытные поля. Однако все это "гладко было на бумаге, да забыли про овраги". Причем речь шла не столько об оврагах природных, сколько о социальных.

Ситуация в Самарской губернии усугублялась тем, что ее территория была сначала форпостом для организации сопротивления белому движению в Поволжско-Уральском регионе, а затем стала его центром. Однозначная поддержка большевиками беднейших слоев населения деревни, стремление организовать совхозы, коммуны на базе конфискованных помещичьих усадеб, способствовали усилению раскола в крестьянской среде. Большинство крестьян-собственников, земли которых также попали в общий передел, прилагали все усилия, чтобы скорректировать аграрную реформу на местах в свою пользу. Для этого они стремились получить влияние в местных советах, которые занимались организационно-хозяйственной деятельностью в деревне. Если это не удавалось, то зажиточные слои деревни при благоприятных внешних условиях разгоняли не устраивавшие их сельские советы. Уже в апреле 1918 г. вооруженные выступления, направленные против прибывавших в деревню наводить "революционный порядок" красногвардейцев, имели место в Самарском, Ставропольском, Бузулукском уездах. В Николаевском и Новоузенском уездах в связи с активизацией выступлений уральского казачества против советской власти было объявлено военное положение.

Глобальное переустройство социально-экономических отношений в деревне, уравнение крестьянских хозяйств вело к худшему использованию земли, техники, скота, снижалась производительность труда. Неизбежным следствием разорения помещика и крепкого крестьянина было падение товарности всего сельского хозяйства. В крестьянской среде восторжествовало веками складывавшееся отношение к государственной власти как к главному угнетателю. Советы, особенно низовые, отражая настроения крестьян, не желали быть проводниками непопулярной политики центральной власти. В хлебопроизводящей Самарской губернии ряд сельских, волостных и даже уездных советов отменяли хлебную монополию, твердые заготовительные цены, разрешали свободную торговлю. Поступали они так не только из-за местного эгоизма, но и в связи с непосредственной угрозой со стороны враждебных советскому строю сил. Таким образом, из деревни прозвучал сигнал о том, что крестьяне не остановятся лишь на переделе и распоряжении землей, а постараются получить полную свободу хозяйствования.

В. И. Ленин вновь коренным образом изменил тактику в отношении крестьянства, призвав "решительно бороться с "узкоклассовым" крестьянским эгоизмом. Союз рабочих и крестьян в борьбе с капиталистами и помещиками, о котором так много говорили большевики, едва начав складываться в ходе установления советской власти, развалился. Теперь уже голодные пролетарии призывались в поход за хлебом, который предстояло взять у крестьян насильственным путем.

Анализируя ситуацию в деревне, оценивавшуюся большевиками как засилье кулаков в сельских советах. Советское правительство 14 мая 1918 г. своим декретом объявило о введении в стране режима продовольственной диктатуры. Были подтверждены все государственные монополии, твердые цены, полностью запрещалась частная торговля хлебом, объявлялась беспощадная борьба спекулянтам. В категорию последних попали не только перекупщики, но и производители сельхозпродукции, если они решались реализовать ее самостоятельно. В деревню отправлялись вооруженные отряды рабочих из промышленных центров для изъятия "излишков" хлеба. Для поддержки новых экспроприаторов не годились сельские советы, отражавшие интересы всего населения деревни. Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов 20 мая 1918 г. заявил, что создав советы в деревне, большевики выполняли свою задачу, но "этого мало... необходимо было создать такие организации, которые в состоянии были бы подавлять деревенскую буржуазию в интересах деревенской бедноты".

11 июня 1918 г. ВЦИК постановил создать волостные и сельские комитеты бедноты. Их организацией должны были заняться местные советы и продовольственные органы, которые зачастую действовали как самостоятельные структуры. В сферу деятельности комбедов входило: "I) Распределение хлеба, предметов первой необходимости и сельскохозяйственных орудий. 2) Оказание содействия местным продовольственным органам в изъятии хлебных излишков из рук кулаков и богатеев".

Оценивая первый этап деятельности советской власти, характеризуемый как формирование новых властных структур в центре и на местах, определение их прерогатив, методов управления, необходимо отметить наряду с общими закономерностями определенные особенности названного процесса в Самарской губернии. Объявив о переходе всей полноты власти в Самаре в руки советов, большевики не получили поддержки губернского Совета крестьянских депутатов, лидеры которого - эсеры заявили о поддержке губернских структур Временного правительства. На IV губернском крестьянском съезде в декабре 1917 г. они это решение подтвердили. В январе 1918 г., используя силу воодушевленных первыми декретами советской власти масс, большевики разогнали Учредительное собрание. В этих условиях самарским большевикам удалось склонить на свою сторону большинство V губернского крестьянского въезда а затем произошло объединение советов. Под руководством объеденного губисполкома советы стали активно образовываться по всей губернии. Первые результаты хозяйственной деятельности советской власти нагляднее проявились не в городе, а в деревне. Это объясняется прежде всего особенностями российского революционного процесса: в городе больше были заняты борьбой за власть, в деревне - проблемами выживания. Однако, в условиях всеобщей разрухи большевики, придя к власти и укрепившись в городе, стали твердой рукой, репрессивными мерами наводить порядок в деревне, ликвидировать крестьянскую вольницу, которую раньше инициировали и поддерживали. В Самарской губернии расслоение крестьян было достаточно велико, каждая его категория искала свою выгоду в ходе "черного передела". Первые выступления против советской власти в самарской деревне были обусловлены претензиями крестьян и друг к другу, и к этой власти, поддерживавшей прежде всего притязания беднейших. В ходе аграрных преобразований большевики, горя революционным нетерпением, всячески инициировали образование коммун, совхозов. Но на такие объединения в сравнительно зажиточной самарской деревне решались немногие, а вот бедняки и неудачники всегда находились в любом сельском обществе. Большевики, вместо поисков путей для установления социального мира, способствовали углублению противоречий как между городом и селом, так и внутри деревенского мира. С этой целью они приступили к организации комбедов, что еще больше обострило ситуацию в стране.

Под властью КОМУЧа

Военно-политические события лета 1918 г., ознаменованные первым крупномасштабным наступлением сил белого движения против советской власти, способствовали превращению Средневолжского региона в эпицентр гражданской войны. Самарская губерния, занимавшая огромную территорию, граничащая с оренбургским и уральским казачеством, разнородная в национальном отношении, богатая хлебом и имевшая значительную прослойку зажиточных крестьян, идеально подходила по замыслу организаторов сопротивления власти большевиков, для развертывания крупных военных операций против центра. Здесь было сильно влияние социалистов-революционеров, которые после Февральского переворота 1917 г. занимали многие ключевые посты во властных и общественных организациях. Свое отстранение от власти большевиками самарские эсеры переживали очень болезненно и не упускали случая, чтобы взять реванш. На губернском уровне им это удавалось лучше, так как несомненно влияние эсеров в деревне было велико, а сил большевиков хватало лишь на работу в городской пролетарской среде. К тому же Самара в то время не являлась крупным пролетарским центром, а вот Самарская губерния, как хлебная житница, вполне сформировалась. Естественно, буржуазные элементы города, успевшие натерпеться от экспроприации и принудительного обложения за несколько месяцев советской власти, могли и оказали поддержку, прежде всего финансовую, тем, кто мог ее ликвидировать.

Вооруженные силы, формировавшиеся в Самаре, предназначались не защиты местных советов, а для отпора оренбургским и уральским казакам Наконец, советская власть успела себя серьезно скомпрометировать среди, крестьян. С весны 1918 г., в связи с продовольственным кризисом, она начала; активно наступать не только на крупный капитал, но и на владевших хлеб крестьян, не желавших отдавать его излишки, а часто и не только их, бесплатно, за одни лишь обещания лучшей жизни в будущем. После роспуска учредительного собрания в Самаре находился ряд его членов, как местных, так Делегированных лидеров эсеровской партии. Они воспользовались мятежом Чехословацкого корпуса, чтобы объявить о свержении советов и создана новой власти. ,

Эсеры при этом руководствовались решениями VIII Совета партии социалистов-революционеров, определившего своей основной задачей борьбу "за| восстановление независимости России и возрождение ее национально-государственного единства... Главным препятствием для осуществления этих задач является большевистская власть. Поэтому ликвидация ее составляет очередную и неотложную задачу всей демократии. Государственная власть, которая сменит большевиков, должна быть основана на началах народоправства. Очередной задачей при таких условиях будет возобновление работы Учредительного собрания и восстановление разрушенных органов местного самоуправления".

Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания был сформирован в Самаре еще до вооруженного выступления Чехословацкого корпуса против советской власти. В него первоначально входили 5 бывших членов Учредительного собрания: И. М. Брушвит, П. Д. Климушкин, Б. К. Фортунатов - от Самарской губернии, В. К. Вольский - от Тверской, И. П. Нестеров - от Минской. Они действовали подпольно, с приближением чехославаков к Самаре распределили основные посты и наметили помещения / своих будущих учреждений. Мятеж чехословацкого корпуса способствовал легализации КОМУЧа. По соглашению с Советским правительством чехословаки должны были разоружиться в Пензенской губернии, но отказались это сделать. Таким образом от Пензы до Владивостока двигалась мобильная вооруженная армия, в которую вливались на всем пути белогвардейские силы.

30 мая 1918 г., получив известие о наступлении пензенской группы Чех' словацкого корпуса под командованием С. Чечека на Самару, губревком об' явил "г. Самару и Самарскую губернию на осадном положении". В этот 5 день был создан боевой революционный штаб, который возглавил В. В. Куйбышев. Ревштаб призвал самарских рабочих защищать свой город. Рабочая; боевая дружина на 3-4 дня выросла с 400 до 1,5-2 тысяч человек; все коммунисты были мобилизованы.

Самару защищали две группы войск: сызранская на линии Мыльная Безенчук и самарская у станции Липяги, разбитая 4 июня 1918 г., где погиб командир отряда М. С. Кадомцев. После этого бои развернулись у самого города. Общая численность его защитников достигла 3 тысяч человек, в то время как наступавших легионеров было около 5 тысяч человек. Сосредоточенные на правом берегу р. Самарки отряды красноармейцев укрепили свои позиции у моста, вдоль берега реки отрыли окопы, выше, на Хлебной площади и у каменоломни, стояла артиллерия. Эти силы сдерживали наступавшего противника в течение трех дней. Тем временем из Самары были эвакуированы советские учреждения, вывезен на пароходе "Суворов" золотой запас г Казань - 37499510 рублей золотом и 30 миллионов рублей кредитных билетов.

Утром 5 июня чехи подошли к мосту через реку Самару и начали вести артиллерийский обстрел города. Куйбышев с группой советских и партийных работников в панике бежал из Самары в Симбирск, оставив на произвол судьбы красногвардейцев, оборонявших город. Лишь в городском клубе коммунистов остался небольшой отряд во главе с А. А. Масленниковым и Н. П. Тепловым. Прибыв в Симбирск, Куйбышев стал вести телефонные переговоры с Самарой, в ходе которых Теплов обвинил его в дезертирстве. Паникеры вновь решили возвратиться в Самару. К тому времени ситуация вокруг города еще более обострилась, а потому вернувшийся Куйбышев вновь бежал на пароходе с красноармейцами полка, прибывшего из Москвы для защиты Самары. Он, предъявив свои документы, отдал команду об отходе парохода в Симбирск. А. А. Масленников с небольшой горсткой коммунистов продолжал оставаться в Самаре. В ночь на 7 июня к защитникам города прибыли подкрепления из Симбирска (450 человек) и мусульманский отряд из Уфы (до 600 человек). Вечером 7 июня последние заменили бойцов, находившихся бессменно четверо суток в окопах, а в 3 часа ночи 8 июня чехословаки начали артобстрел их позиций, в 5 часов утра прорвали оборону красноармейцев у железнодорожного моста и вступили в город. В Самаре они соединились с силами подпольной офицерской организации (до 250 человек), которую еще в феврале 1918 г. создал полковник русской армии Н. А. Галкин, входивший вместе с эсерами в штаб подготовки восстания против советской власти. Легионеры также привезли самарских деятелей КОМУЧа, которых доставили под охраной в намеченную заранее резиденцию - бывшее здание городской управы.

Итак, белое движение, чехословацкий мятеж и "демократическая" оппозиция объединились против советской власти 8 июня 1918 г. в Самаре. Цели у них были разные, а враг общий - большевики.

Первый день занятия Самары чехословаками сопровождался погромами и кровавыми расправами над большевиками и защитниками города, которые Устроили белогвардейцы и обыватели, пострадавшие от экспроприации советской власти. В плен были захвачены А. А. Масленников и защитники городского клуба коммунистов. Председатель ревтрибунала Ф. И. Венцек и зав.отделом горисполкома И. П. Штыркин были схвачены возле клуба коммунистов и отправлены в комендатуру под конвоем чешских солдат. По пути на углу Заводской и Троицкой (современных Венцека и Галактионовской) улиц они были отбиты и растерзаны толпой. У здания окружного суда избили и затем застрелили рабочего Тимашевского сахарного завода, большевика Алеева.

На берегу р. Самарки были убиты не успевшие покинуть позиций красноармейцы. На улицах, площадях города расстреляли коммунистку Вагнер, одного из организаторов красногвардейских отрядов Шульца. гостинице "Националь" убили комиссара Елагина; в железнодорожном госпитале выявили и расстреляли несколько красноармейцев. Расправа над плен-1ми коммунистами, советскими работниками, красноармейцами грозила перерасти в кровавую вакханалию обиженных и ущемленных революцией. Комитет и чехословаки попытались обуздать погромщиков. На другой день призом № 6 КОМУЧа от 9 июня 1918 г. было объявлено "о преследовании погромщиков и призывающих к возбуждению национальной вражды... Винов-1е в нарушении приказа преследуются... погромщики расстреливаются на месте". Однако, наведение порядка на улицах города еще не означало прекращения преследования инакомыслящих. Самарская тюрьма в первые дни была переполнена арестованными защитниками города, к которым затем добавились выявленные коммунисты, а также выступавшие против наступления на социальные права рабочие. Часты были случаи, когда арестованных не водили до тюрьмы, объясняя расправу с ними "попыткой к побегу".

Стратегическая обстановка для чехов и КОМУЧа после захвата Самары та еще более благоприятной. Создавались перспективы для продвижения отрядов вверх по Волге. В июне состоялось совещание командиров чехословацких частей, на котором по настоянию представителей французского командования Гине, Жанно и Комо обсуждался вопрос об эскалации боевых действий в Поволжье и в Сибири. Тем самым ставилась цель - лишить советы волжского хлеба, планировалось захватить золотой запас Советской Республики и освободить царскую семью. Успешное взятие Ставрополя, Сызрани, а затем и Симбирска было осуществление благодаря умелым тактическим действиям полковника В. Каппеля. В его отряд наряду с белыми офицерами, по каким-либо причинам не сумевшим перебраться на юг, входили также самарские и сызранские рабочие-добровольцы.

Процесс конституирования власти КОМУЧа осуществлялся преимущественно штыками мятежных чехославаков. Опубликованием приказа № 1 Комитет заявлял: "Именем Учредительного собрания большевистская власть в маре и Самарской губ. объявляется низложенной. Все комиссары отрешаются от занимаемых ими должностей. Во всей полноте своих прав восстанавливаются распущенные советской властью органы местного самоуправления: Гор. Думы и Земские Управы, коим предполагается немедленно приступить работе.

Гражданская и военная власти в городе и губернии... переходят к комитету, стоящему из членов Учредительного собрания, избранных от Самарской 5ернии и местных самоуправлений. Все органы, организации и лица обязаны ему подчиняться беспрекословно". "Новые демократы", как и свергнутая ими "власть трудящихся", начали также с угроз и вранья. Только трое из пяти первых комитетчиков были депутатами от Самарской губернии. Двое членов разогнанного Учредительного собрания являлись специальными эмиссарами ПК ПСР, направленными в Самару для работы в подполье против советской власти.

Попытки КОМУЧа восстановить демократические формы управления страной путем издания соответствующих приказов были обречены. Первые его приказы: "О прекращении расстрелов", "О преследовании погромщиков", "О сохранении деятельности фабрично-заводских и других комитетов" призваны были успокоить население города. Однако, вслед за ними последовала серия восстановительных приказов. 11 июня 1918 г. "Самарской городской управе предлагалось немедленно приступить к подготовке перевыборов Самарской городской думы". Между тем, речь шла не о ревкоме или горисполкоме, а об избранной накануне Октябрьского переворота думе, в которой, правда чуть больше половины мест принадлежали большевикам. Мы видим, что демократические принципы толковались эсерами и большевиками одинаково, в соответствии с партийной платформой, а не общечеловеческими ценностями. В сельской местности КОМУЧ восстанавливал органы земского самоуправления без перевыборов, так как позиции эсеров в них были прочны.

Отменив "все ограничения и стеснения в свободах, введенные большевистской властью, восстанавливая свободу слова, печати, собраний", комитетчики подчеркивали свою приверженность демократии, рассчитывая на поддержку населения. Однако, надежды их были тщетны, так как слишком уж не соответствовали дела комучевцев нуждам рабочих и крестьян.

Целая серия приказов КОМУЧа объявляла о денационализации банков, торговли, промышленности. Владельцам "отобранных у них предприятий" было обещано возмещение стоимости "захваченных материалов и полуфабрикатов, происшедших от порчи машин и прочего имущества предприятия". Ответная благодарность торгово-промышленных кругов города заключалась в оказании Комитету финансовой помощи в 30 млн. рублей. Весь цвет самарских предпринимателей участвовал в подписной кампании на нужды КОМУЧа, при нем был создан финансовый совет, возглавлявшийся управляющим Самарским отделением Госбанка А. К. Ершовым. Оказывая поддержку новой власти, буржуазия начала наступление на завоевания рабочих. Были пересмотрены трудовые договоры в интересах предпринимателей, нарушался закон о 8 часовом рабочем дне, стали применяться увольнения и локауты в отношении недовольных.

Члены Комитета, пытаясь доказать свою приверженность демократическим принципам, декларировали защиту социальных интересов трудящихся, но мало что могли сделать в этом направлении. Они признали действующими все Декреты советской власти об охране труда и подтвердили заключенные при ей коллективные договоры. Однако, эти мероприятия не выполнялись ни частными предпринимателями, ни государственными и муниципальными управляющими. Все попытки КОМУЧа привлечь к ответственности нарушителей трудового законодательства о социальной защите рабочих были безрезультатны. Предприниматели перестали оказывать КОМУЧу финансовую поддержку. Комитет срочно стал искать другие источники бюджетных поступлений: продажа водки, конфискация ссуд у кооперативов, частичное изъятие и продажа по повышенным ставкам серебряных монет из государственного запаса захваченного в Казани. Эти мероприятия не особенно улучшили финансово' положение в городе: денег не хватало на зарплату учителям, железнодорожникам, трамвайщикам, почтовым работникам.

Следует заметить, что Комитет членов Учредительного собрания, несмотря на его претензии по распространению влияния на всю территорию Волжско-Уральского региона, не обладал полной властью даже в Самаре. Им были назначены губернские и уездные уполномоченные по управлению территорией, затем сформирован "Совет уполномоченных". В то же время был создан штаб охраны, выполнявший карательные функции. Его возглавлял полковник царской жандармерии И. П. Познанский, расправлявшийся с оппозиционерами помимо Комитета. Кроме того, функционировала чешская контрразведка во главе с комендантом Самары Ребендой, которая наводила в город жесткий порядок. Действовала также сеть военно-полевых судов, выносивших расстрельные приговоры по доносам.

Самарская тюрьма в период власти КОМУЧа была постоянно переполнен, политзаключенными. Чтобы не производить массовых расстрелов на глазах правительства, объявившего себя защитником демократических свобод, каратели нашли выход в эвакуации заключенных на восток страны. Так были организованы специальные экспедиции, получившие название "поездов смерти", условия содержания в которых были ужасны. Первым составом из Самары было отправлено 2700 коммунистов, советских работников, пленных красноармейцев, рабочих, крестьян, чем-либо провинившихся перед новой властью. Среди них были старики, женщины, подростки и даже дети. Во втором поезд было отправлено 1600 заключенных, среди которых были известные самарским большевики В. К. Адамская, М. О. Авейде, П. И. Андронова, С. И. Дерябина В. Е. Скубченко, А. В. Цепелевич и другие.

К сентябрю 1918 г. Комитет членов Учредительного собрания потеря поддержку всех социальных слоев населения г. Самары. Прежде всего пострадали заводские рабочие. Предприниматели, пытаясь наладить разваливающееся производство, начали наступление на социальные права пролетариев которые при большевиках обеспечивались не результатами труда, а за счет реквизиций и принудительного обложения сверхналогами капиталистов. В случае проявления недовольства, карательные структуры выявляли организаторов стачек и митингов и арестовывали их, остальных забастовщиков увольняли с работы. Это делалось помимо КОМУЧа, но при его власти.

Буржуазия в свою очередь была недовольна мероприятиями КОМУЧа направленными на обеспечение социальной стабильности в городе за их счет. Когда правительство попыталось организовать финансовую поддержку безработным, возложив 2/3 расходов на предприятия и органы самоуправления, они часто просто саботировали это решение. Все другие слои городского населения были недовольны дальнейшим ухудшением своего материального положения и, прежде всего, продовольственного снабжения. В условиях гражданского противостояния попытки КОМУЧа примирить враждующие стороны по/ лозунгом защиты демократических прав и свобод не могли иметь успеха

Весьма показателен такой эпизод. Из Сибири в "демократическую столицу" Самару приехали офицеры для выяснения процесса формирования "Народной армии". Увидев над зданием КОМУЧа красный флаг, они сорвали "красную тряпку", арестовав коменданта здания. Руководителям правительства пришлось вызвать солдат для усмирения сибиряков и восстановления символа власти.

Особые надежды возлагали самарские эсеры на крестьянство. П. Д. Климушкин, творец "Временных правил пользования землей" 1917 г., заявлял, что "земельный вопрос был разрешен одним из первых и... самым радикальным способом, на какой, может быть, КОМУЧ, как власть "временная, и не имел формальных прав". Мероприятия КОМУЧа по аграрному вопросу заключались в издании приказов. 19 июня 1918 г. волостным советам Комитет приказал сдать все дела волостным земским управам; 25 июня обязал восстановить деятельность земельных комитетов в том объеме, как предусматривалось постановлением Временного правительства 1917 г. Здесь было учтено то обстоятельство, что маломощные волостные земства не могли играть сколь-нибудь заметной роли в проведении в жизнь аграрной политики КОМУЧа. Земельные комитеты, напротив, проявили себя защитниками крестьянских интересов, они также были включены в состав советов в качестве земельных отделов.

Комитет подтвердил "Правила" временного пользования землей, выработанные II и IV Самарскими губернскими крестьянскими съездами, как отражавшие фактическое положение дел и дополнил их первыми десятью пунктами Закона о земле, принятого Учредительным собранием 5 января 1918 г Комитетчики признали национализацию земли, выступили за "справедливое распределение всех естественных благ среди населения", отмену купли -продажи и сдачи в аренду земли. Однако, для крестьян Самарской губернии это был позавчерашний день их социальных притязаний - они решили указанную проблему еще летом 1917 г. В то же время не перераспределенны земли некоторых помещичьих экономии, сохраненные советами для организации коммун и совхозов, КОМУЧ не конфисковывал, не желая брать на сей ответственность за дальнейшее развитие аграрной реформы. Это создавал' прецедент для уже лишившихся угодий прежних земельных собственнике! притязания которых к тому же могли быть обоснованы ссылками на приказ № 124 Комитета от 22 июля 1918 г. В нем говорилось о праве снятия озимых посевов 1917 г. тем, кто их произвел в независимости от характера хозяйств;

Свою лепту в неразбериху внесли земства, которым было вменено урегулирование земельных отношений и решение продовольственного кризиса. Взыскать сборы с фактических хозяев земли, крестьян, земские самоуправления были не в состоянии без применения против крестьян вооруженной сил! тому же и бывшие владельцы земли, будучи не в состоянии собрать самостоятельно посеянный хлеб, передавали право на урожай Хлебному совет от посылал в деревню вооруженные отряды, заставлявшие крестьян собирать урожаи в пользу "Народной армии", выплачивая бывшему владельцу оценочную стоимость урожая. Такая политика уравнивала комучевских демократов с коммунистами и не сулила им поддержки крестьянского большинства.

Восстановление земского самоуправления крестьяне восприняли, в основном, индифферентно, но были случаи и отстаивания советской системы. После отмены 27 июня 1917 г. хлебной монополии несколько оживился рынок и прекратился отток продуктов за пределы губернии. Однако, обойтись без регулируемого продовольственного снабжения не могли армия, безработные, а вскоре и те рабочие и служащие, которым из-за финансовых трудностей правительства нечем стало платить зарплату. Между тем, приближалась пора уборки урожая, он был в 1918 году хорошим, но взять его у крестьян можно было лишь силой. Земства, прибегнувшие к этой силе, становились таким образом проводниками антинародной политики. В некоторых местах крестьяне заявляли, что форму власти они менять не собираются, их и советы устраивают. В сельской местности вообще стремились к самоопределению, сравнивая различные властные структуры и примеряя их к своим нуждам. , Агитатор КОМУЧа сообщал о своей командировке в Николаевский уезд:

"В с.Волчанке Колокольцовской волости состоялось совместное собрание 1 членов бывшего волостного совета. Совет отказался самоликвидироваться и передать дела земству". То же самое было в д. Дергуновке. "Ссылаются на | волю народа", несмотря на "настойчивые указания", - отмечалось в отчете.

Особенно ухудшились взаимоотношения между КОМУЧем и населением с началом мобилизации в "Народную армию". Первоначально Комитет решил формировать свои вооруженные силы на добровольной основе, надеясь привлечь в них всех, недовольных большевистской властью. Таких действительно было немало. Однако, это вовсе не означало, что комучевских демократов массы будут больше любить и защищать. Подавляющее большинство обывателей не хотело ни красных, ни белых и желало только одного - жить без войн и революций, погромов и переворотов.

Приказом КОМУЧа от 5 июля 1918 г. была объявлена мобилизация призывников 1897-1898 годов рождения. Комитетчики не сочли возможным объявить призыв более старших возрастов - они уже прошли горнило мировой войны, были демобилизованы советской властью и многие вернулись домой большевистски настроенные. Несмотря на преобладание крестьянского населения в крае, возможности призыва указанных возрастов были ограничены в связи с тем, что их рождение приходилось на голодные годы.

В связи с этим комитетчики объявили призыв всех социальных групп населения, оговорив, что "никакие льготы и отсрочки... не даются". Не особенно надеясь на привлечение городской молодежи в армию, комучевские деятели рассчитывали прежде всего на крестьян. Однако, те отнеслись к мобилизации в армию даже более враждебно, нежели рабочие. Это отметили и наиболее дальновидные деятели белого движения. Военный министр Верховного правителя адмирала Колчака, генерал А. П. Будберг писал: "Что большевики всем надоели и ненавистны, никто не сомневается, ...но, что массы ждут избавления... при помощи таких спасителей..., которые на 90% состоят из купцов и буржуев, как вдохновителей и кормителей, и офицеров, как исполнителей, деревня примет в дубье и пулеметы". Действительно, сопротивление крестьян воинскому призыву в Самарской губернии было повсеместным.

На проходившем с 8 по 11 июля 1918 г. Самарском уездном крестьянском съезде ни один делегат не поддержал мобилизацию в армию КОМУЧа, заявляя что "крестьяне воевать не пойдут". Некоторые отмечали раскол в крестьянской среде: беднота - за советы, состоятельные за КОМУЧ. Однако это не мешало сельским обществам принимать общее решение против призыва молодежи в армию. В одном из наказов говорилось, что крестьяне будут платить налоги лишь в том случае, если они не пойдут на ведение войны. Более того, антисоветские речи лидеров КОМУЧа, выступавших на съезде, вызывали "явное неудовольствие аудитории".

После объявления мобилизации в Народную армию КОМУЧ разослал по губернии своих агитаторов, которые должны были помочь в восстановлении земств и проведении призывной кампании. На сельских сходах крестьяне часто заявляли им, что воевать против Красной армии не пойдут, так как советы насильно их не мобилизовывали. На районном крестьянском съезде Бугурусланского уезда, состоявшемся также 8 июля, раздавались даже крики, что "члены КОМУЧа продались буржуям". Воззвания и приказы новой власти они изорвали на глазах у агитатора в ответ на его призыв отправить на сборный пункт подлежащих мобилизации.

Уполномоченные и агитаторы КОМУЧа в своих докладах с мест отмечали: "Мужики нередко голосуют в пользу большевиков... не дают призываемых... Деревня стала неузнаваемой, сейчас в рабочую пору народ митингует. Появились приговоры: гражданской войны не хотим, солдат для борьбы с большевиками не дадим". В некоторых "деревнях старосты боятся даже составлять списки призывников" и не зря: в одном из сел Бузулукского уезда был убит вербовщик С. Цодиков, причем убийцу так и не нашли. В такой ситуации комучевские уполномоченные стали силой реализовывать приказы власти. В деревню посылались "особые воинские отряды" и казаки, которые арестовывали и часто расстреливали бывших членов совета, крестьян пороли, если те отказывались выполнять распоряжения о мобилизации. Для острастки крестьян пробовали применять даже пушки. Однако, подобные методы вызывали еще более резкое сопротивление крестьян теперь уже не только мобилизации запасных, но и всей системе комучевской власти. На сельских сходах принимались решения: "Восстать и вооружиться чем попало". Далее: "не вывозить хлеб, муку, сено и другие продукты в Самару". Были призывы "охранять село от чехословаков и другого наемного войска". Сломить сопротивление крестьян силой самарскому правительству не удалось, так как его возможности по созданию карательных отрядов и посылки их в деревню были ограничены. К тому же это был не лучший способ взаимоотношений между властью и народом. Демократы и сами возмущались "эксцессами", возникавшими в ходе проведения карательных операций. После этого военные перестали с ними считаться.

Несколько лучше мобилизационные мероприятия осуществлялись в городах, где была организована широкая сеть административных учреждений, выполнявших эту работу. Губернские и уездные уполномоченные, воинские начальники и коменданты гарнизонов, штабы охраны (контрразведка), милиция, квартальные советы - все эти структуры были обязаны обеспечить доставку на сборные пункты лиц, подлежащих призыву. Однако, большинство поставленных под ружье молодых горожан были из семей рабочих, ремесленников, мещан, также не желавших участвовать в братоубийственной гражданской войне. Все это приводило к массовому дезертирству из Народной армии молодых солдат рабоче-крестьянского происхождения.

В августе 1918 г. КОМУЧ отменил бронь "работающих на оборону" и объявил призыв в Народную армию всех генералов, офицеров, прапорщиков и унтер-офицеров не достигших 35-летнего возраста. Сама по себе необходимость мобилизации офицеров запаса говорила о непопулярности власти учредиловцев в этой среде. Большая часть монархически настроенного офицерства презирала социалистический состав комучевского правительства. Они предпочитали воевать за белую идею в Добровольческой армии. Наиболее боеспособными в Народной армии были лишь чехословацкие части, отряды казаков атамана Дутова и I добровольческая (Самарская) дружина полковника В. О. Каппеля. Большая же часть населения Самарской губернии не желала защищать власть Комитета членов Учредительного собрания. Те из мобилизованных в Народную армию рабочих и крестьян, которые не дезертировали, тем не менее не желали и не умели воевать. Дисциплина из-за "демократических" порядков в армии была слабая. Согласно уставу Народной армии офицер был начальником лишь в боевой обстановке, не имел права налагать дисциплинарных взысканий; первоначально отсутствовали знаки различия между старшими и младшими. Только в сентябре 1918 г. по требованию офицеров были введены погоны, организация службы приблизилась к порядкам царской армии, командующим боевых групп предоставлялось право учреждения военно-полевых судов. Но все указанные мероприятия лишь еще больше сузили социальную базу комучевской власти и ее вооруженных сил.

Укрепление воинской дисциплины и стремление использовать приказные методы в управлении гражданскими делами прослеживались с самого начала деятельности КОМУЧа. Они особенно усилились в связи с сопротивлением рабочих и крестьян репрессивным мероприятиям власти. Запретив "всякие добровольные расстрелы", КОМУЧ тем не менее наделил широкими полномочиями штаб охраны, в задачи которого входила "охрана новой власти от всяких активных против нее выступлений, в какой бы форме они ни проявлялись".

Все ущемленные при советской власти поспешили воспользоваться благоприятной ситуацией для сведения счетов с экспроприаторами. Социалистическое правительство КОМУЧа не смогло урегулировать непримиримые социальные противоречия, хотя и пыталось ходатайствовать об освобождении из тюрьмы некоторых бывших соратников по революционному фронту. В то же время рядовые красноармейцы, защищавшие город и брошенные на произвол судьбы бежавшими руководителями, были схвачены на улицах Самары с оружием в руках и многие из них расстреляны или растерзаны толпой.

Арестованных подвергали селекции не только по партийному, социально, но и по национальному признаку. Очевидцы так описывали разборки во время вступления чехов в Самару 8 июня 1918 г.: "Партию за партией вели чехи пленных (с Волги) по ул. Л. Толстого к Самарке через вокзал... пленных Мадьяр и латышей отделяли от русских. Я спросил чеха, для чего это делают, он самодовольно ответил: - Русских мы не расстреливаем, ибо они обмануты большевиками, а латышей, мадьяр и комиссаров не щадим".

Ожесточение, свойственное любой гражданской войне, способствовало осуществлению репрессивной политики со стороны комучевской власти. Некоторые структуры это правительство и вовсе не контролировало. "Арестами руководили... "штаб охраны" (во главе которого стоял... Хрунин)" и "контрразведка"... Во главе последней стоял чешский капитан Глинка... Его помощниками были: Журавский (чех), Босяцкий (русский) и Данилов (бывший полицейский пристав 3-го участка г. Самары). В качестве агентов "работали" чехи, японцы, татары и несколько русских... Кроме "штаба охраны" и "контрразведки" налеты на квартиры и обыски самостоятельно производили еще казаки...".

Такие методы управления губернией не способствовали, конечно, уважению населения к власти. "Тюрьма, рассчитанная на 800 человек, вмещала в себя после чехословацкого переворота до 2300 человек. Сидели по 3-4 в одиночках... Пища в тюрьме вначале была очень плохая. Хлеба давали мало, и голодные заключенные из окон кричали на улицу, чтобы им приносили съестного". Тюремщики из "штаба охраны" и "контрразведки" брали также взятки. Существовала "своего рода такса. За освобождение комиссара (под эту рубрику подходили и те, кто были простыми служащими в советских учреждениях) брали 1500-2000 руб., за освобождение простых смертных - 1000 руб...". В таких условиях "бессильна была следственная комиссия при Комитете, составленная из бывших юристов, бессильны были общественные организации, хлопотавшие за арестованных".

На периферии, в удалении от комучевского правительства, царил полный произвол; аресты производились всеми, кто хотел: контрразведкой, начальниками милиции, комендантами, казаками. Военно-полевые суды активно вмешивались в судопроизводство над гражданскими лицами, производили самовольные расправы. Сопротивлявшихся мобилизации крестьян загоняли в Народную армию всеми способами. "В Бузулукском уезде, например, казаки окружили деревни, которые не желали выдать рекрутов, родителей пороли, а Рекрутов часто расстреливали". Например, 19 августа 1918 г. на сахарный завод при с. Богатом "прибыл отряд солдат народной армии под начальством штабс-капитана Белыкина... 19 вечером и в особенности 20 утром... арестованных клали вниз лицом на специально разостланный для этой цели брезент и "вкладывали" 20-25 ударов нагайкой... Били молодых парней (как видно новобранцев), били пожилых рабочих и крестьян, года которых еще не призваны, и били женщин, которые... не могли бы иметь какого бы то ни было отношения к призыву новобранцев".

Такие методы решения социально-политических проблем привели не просто к непопулярности комучевского правительства. Они дискредитировали идеи демократии, пропагандировавшиеся эсерами. Вместе с ними в ходе комучевского эксперимента, основным политоном которого был Самарский край, стерпело окончательный крах земское самоуправление. Напротив, советы, казавшиеся гонимыми, стали привлекательнее для масс. В связи с этим "в руководстве КОМУЧа зрела мысль о приходе деловых людей, хотя бы они были склонны к реакции. На фоне дезорганизации и раздачи общественных остов людям партийным независимо от их способностей, и недовольства духом нового государственного аппарата со стороны народа, сама мысль о приходе к власти "людей порядка" не казалась никому невозможной". Один из лидеров КОМУЧа Е. Е. Лазарев с горечью признавал: "После левой крайности большевизма настал поворот круто вправо, особенно в тех слоях, которые наиболее потерпели от гонений большевиков, идея демократии снова 1утилась в опасности".

Социально-экономическая политика КОМУЧа неизбежно носила двойственный характер. Комитет всеми силами пытался восстановить экономику края, но, не желая прибегать к диктаторским методам управления, не смог справиться с поставленными задачами - решить финансовый, продовольственный, рабочий, крестьянский вопросы. Определенных успехов достигло комучевское правительство в организации народного образования, считая, что "пролитая в борьбе против большевиков и немцев кровь будет напрасной, если страна лишится образованного потомства". Оно обязало освободить "все школьные и библиотечные помещения, занятые военными, правительственными и общественными организациями". Около половины всех средств, отпущенных земствам, было истрачено на ремонт школ, покупку учебников и выплату жалованья учителям.

В августе 1918 г. Комитет образовал Информационное бюро для организации газетного дела и сбора исторического материала. При нем была создана книжная палата для регистрации периодических изданий, формирования книжного и газетного фондов, обмена литературой с другими территориями страны. Ведомство народного просвещения КОМУЧа издало специальное постановление об охране памятников революции, старины и культуры. Кстати, мероприятия культурно-просветительного плана находили поддержку всех слоев деления и политических структур, функционировавших на территории, подвластной КОМУЧу.

10 августа 1918 г. в ответ на очередное ходатайство общественности Педагогический институт, учрежденный 21 августа 1917 г., был преобразован "в Самарский университет со всеми правами и преимуществами. Российским университетам присвоенными". Открытие университета вызвало большой общественный резонанс. Был организован специальный Комитет "по устройству "Дня Просвещения" - Дня Самарского Университета". 11 августа после молебна и торжественной манифестации состоялось первое торжественное заседание совета университета, продемонстрировавшее стремление к мирному созидательному труду рабочих и крестьян, учителей и врачей, инженеров и уников - всех, кому дороги общечеловеческие ценности, а не идейнополитические амбиции. Представитель Самарского союза учителей А. П. Поселов надеялся, что "новый университет... поведет народ к его возрождению". Л Кавецкий, выступавший от Самарского общества врачей, заявил, "что на рубеже гибели' величайшего государства, в момент величайшей разрухи и одичания всего народа возникают новые надежды на возрождение и начинается строительство в области духа и культуры". П. А. Потапов от Совета рабочих депутатов отметил, что "нарождающийся университет, обслуживая нужды народа в образовании, дает широкий доступ в университет и детям рабочих".

Общие интересы в деле образования народа с целью его возрождения не могли надолго сплотить власть и общество. Противоречия между его различными слоями были непримиримы.

Внутренний кризис КОМУЧа делал его недееспособным и в отражении внешней опасности со стороны советской власти. Реорганизованная ею Красная армия стала наносить ощутимые удары по Народной армии, являвшейся таковой лишь по названию, так как массовое дезертирство ее полностью развалило. Несмотря на преимущества в возможностях осуществления маневров на территории КОМУЧа, реализовать их командованию Народной армии было сложно, так как надеяться оно могло лишь на отдельные боеспособные отряды, которых было явно недостаточно.

Красная армия, делавшая первые шаги на пути к утверждению регулярной системы, строгой субординации и дисциплины, сумела уже осенью 1918 г. на Восточном фронте поставить и выполнить четкие боевые задачи. У нее здесь было численное и техническое преимущество, которые были умело использованы в боях с умным, хорошо обученным, но лишенным необходимой моральной и материальной поддержки противником.

В результате, 10 сентября 1918 г. красные войска заняли Казань, 12 сентября - Симбирск. 20 сентября главнокомандующий Восточным фронтом Вацетис отдал приказ "с утра 21 сентября 1-й и 4-й армиям начать решительную атаку. Сызрань и Самара должны быть и могут быть взяты в ближайшие дни". С юга на Самару наступала Самарская дивизия, правый фланг которой прикрывала продвигавшаяся на север Николаевская дивизия во главе с В. И. Чапаевым. Чапаевцы сдерживали уральских казаков. Продвижение красных войск осуществлялось медленно из-за размытых дождями дорог, недостатка лошадей и подвод. Командование Восточного фронта настаивало на скорейшем продвижении войск, чтобы "не дать противнику возможности произвести планомерную эвакуацию" из Сызрани и Самары. В занятых красными уездах начались реквизиции лошадей.

3 октября 1918 г. войска 1-й армии Восточного фронта заняли Сызрань. Отступавшие части белых взорвали несколько пролетов железнодорожного моста через Волгу, немного задержав наступление объединенных сил 1-й и 4-й Красных армий. 4 октября Совет управляющих ведомствами КОМУЧа остановил эвакуировать все свои учреждения в Уфу. Полки 1-й чехословацкой дивизии и остатки Народной армии после неудачных попыток мобилизовать силы на защиту Самары оставили ее. Весь плацдарм Сызрань-Самара-Ставрополь, с которого начинался поход чехословаков и учредиловцев на северо-восток, был освобожден. Утром 7 октября остатки белых очистили левый берег р. Самарки и подожгли понтонный мост, а в обед взорвали железнодорожный мост через нее, обеспечив свой отход. Вечером того же дня красноармейцы вошли в Самару.

До конца октября 1918 г. различные части Красной армии вытеснили злых из всех опорных пунктов восточной части губернии. Они заняли: 11 ок-1бря - Кинель, 14 октября - Бугульму, 18 октября - Сергиевск, 23 октября - Бугуруслан, 26 октября - Бузулук. В Бузулукском уезде активно взаимодействовал с наступавшими красноармейскими частями Домашкинский партизанский отряд С. В. Сокола, образованный еще летом 1918 г.

Ликвидация власти КОМУЧа на территории Самарской губернии привела к восстановлению советской системы. Апеллируя к трудящемуся населению губернии, призывая его защищать власть рабочих и крестьян, коммунистические функционеры преследовали прежде всего свои интересы. Богатую материальными ресурсами территорию грабили все. Чехословаки, отступая, выводили станки и оборудование, металл и резину, медикаменты и лошадей, разграбляли библиотечные собрания. В свою очередь Реввоенсовет 4-й армии' обращался в начале октября к красноармейцам с таким призывом: "Перед вами - Самара... Еще один удар, и Волга, от истоков до впадения, будет скрыта для движения красных пароходов с хлебом, нефтью и другими продуктами, столь необходимыми Советской России... Быстрее туда!"

Структуры советской власти в городе и губернии восстанавливались под руководством комитетов РКП(б). Это обеспечивало их непременное подчинение узкопартийным коммунистическим интересам и вовсе не означало народовластия. Например, только с 16 по 24 октября 1918 г. через Самару вверх по Волге было отправлено 8 миллионов пудов нефтепродуктов. Свое стратегическое назначение в Советской республике Самарская губерния с освобождением от власти КОМУЧа начала выполнять. Однако жизнь населения от этого не улучшилась. Гражданская война продолжалась, социальное противостояние обострялось, разорение края, как и всей страны, нарастало.

Вариации политики военного коммунизма

Восстановление советской власти в Самарской губернии после поражения КОМУЧа способствовало распространению на ее территории и всех новых чрезвычайных органов, которые были образованы центральным руководством июне-сентябре' 1918 г.

8 октября 1918 г. в Самаре состоялись манифестации и митинги, где с речами выступали представители Реввоенсовета, командования 1-й и 4-й арий Восточного фронта, губисполкома. В ночь на 9 октября из эвакуации в 'род прибыл губревком. Временный Самарский ревком, созданный 7 октября под руководством Ю. К. Милонова передал ему свои полномочия. 10 октября приказом № 1 губревком передавал управление г. Самарой горисполкому, уездами - имеющимся налицо членам уисполкомов. В тот же день были постановлены губернские отделы исполнительной власти: управления, финансов, юстиции, труда, соцобеспечения, народного образования, продовольствия, земельный и совнархоз. Новая власть, как и предыдущая, издала приказ об охране культурных, научных, художественных ценностей и предмете] старины. Для этого 12 октября была создана специальная коллегия, в которую вошли известные деятели науки и искусства, находившиеся в это время ] Самаре (академик В. Н. Перетц, профессор А. Б. Багрий, зав. гормузеем Ф. Т. Яковлев и др.). В помощь ей была привлечена группа учащейся молодежи, в качестве экспертов приглашены художники В. В. Гундобин I М. И. Степанов. Губком РКП(б) на своем заседании был озабочен "распре делением партийных сил по советским учреждениям".

Вскоре мероприятия восстановительного характера стали сопровождать с созданием в Самаре чрезвычайных структур управления. Это объяснялось не только близостью фронта, но и конфронтационным характером власти, раз вернувшей с сентября 1918 г. "красный террор" в стране и расширившей полномочия специальных карательных органов. Классовый характер диктатуры пролетариата неизбежно требовал насильственного подавления интересов не только крупных и средних, но любых, даже самых мелких, собственников

Местные коммунистические деятели, стремясь наверстать упущенные при КОМУЧе возможности повластвовать, начали активно создавать те структуры, которые уже показали свою недееспособность при реализации в центральны районах страны. Политика резкой социальной дифференциации, проводившаяся коммунистическим руководством страны во главе с В. И. Лениным, н. местах способствовала вхождению во власть не только революционных фанатиков, но и маргинальных элементов, тяготевших к использованию криминальных методов решения всех проблем.

11 октября воззванием губревкома и горисполкома рабочие и крестьян" призывались принять активное участие в организации комитетов городской I деревенской бедноты. Работу по выборам городских квартальных комбедов горисполком поручил продовольственному и жилищному отделам, обозначив тем самым реквизиторские и распределительные прерогативы их деятельности. 14 октября, после избрания председателем горисполкома Н. П. Теплов и его товарищем (заместителем) Г. М. Леплевского, начальником городской милиции был назначен А, И. Рыбин. Ему вместе с комендантом города I комиссией по организации квартальных комитетов бедноты было поручено осуществить "трудовую повинность нетрудового населения". Военно-коммунистические методы управления в городе начали действовать.

Гораздо труднее было справиться с крестьянством, находившемся в состоянии перманентной борьбы с любой властью, посягавшей на его самостоятельность. Самарский губревком даже перенес административный центр Ставропольского уезда в промышленный рабочий посад Мелекесс, чтобы иметь какую-то базу для реставрации советской власти в сравнительно однородной крестьянской среде.

В условиях гражданской войны правительство В. И. Ленина и ЦК большевистской партии все чаще прибегали к чрезвычайным мерам, которые вызывали раздражение, быстро перераставшее в острое недовольство. Падению авторитета центральной власти и его органов на местах среди населения I немалой степени способствовало и то, что при распределении чрезвычайного налога и его сборе допускался грубый произвол и насилие со стороны местных советских чиновников. В Самарской губернии было немало случаев распределения чрезвычайного налога по душам без учета имущественного положения горожан и крестьян.

Существенно ухудшила ситуацию и продовольственная диктатура, при проведении которой ставилась цель выкачать хлеб из производящих сельскохозяйственных районов в непроизводящие промышленные центры, и, прежде всего, в Москву и Петроград. Не сумев (из-за отсутствия промышленные товаров) наладить товарообмен, правительство ввело хлебную монополию, изымая сельскохозяйственные продукты с помощью вооруженной силы. Уже летом 1918 г. большевики стали использовать военные методы при сборе хлеба в деревне, обосновывая свои действия революционным правом и демагогическими заявлениями о защите городских и сельских пролетариев. Например, Н. И. Подвойский, находясь 18 июня 1918 г. в Бугульме, издал приказ, обязывающий крестьян в течение трех суток сдать все излишки хлеба. Неисполнение этого приказа квалифицировалось как "величайшее преступление против всех бедных". Осенью 1918 г. комитеты деревенской бедноты по мнению центральной власти выполнили свои задачи. Их конфискационные, экстремистские действия, нашедшие опору в деревне среди экономически слабых, беднейших слоев, вызвали к жизни деструктивные силы. Это способствовало вовлечению в гражданскую войну все новых социальных групп населения, приводило к взаимоополчению всех против всех.

Несмотря на явный вред комбедов, большевистское руководство страны вовсе не собиралось отказываться от их услуг в деле проведения реквизиций и поборов с крестьян. Сдерживая их претензии, Наркомат внутренних дел 2 октября 1918 г. решил "признать нежелательным передачу всего управления на местах исключительно в руки комитетов бедноты". VI Чрезвычайный Всероссийский съезд советов (6-9 ноября 1918 г.) в связи с выполнением стоявших перед комбедами задач, предложил приступить к перевыборам волостных и сельских советов. В то же время именно комбедам поручалась организация выборов в новые советы. Это предопределило результаты выборов в волостные и сельские советы, что способствовало продолжению политики "комбедовщины" не только до марта 1919 г., когда были ликвидированы уездные комбеды, но и в последующий период.

В Самарской губернии комбеды начали создаваться, когда их впору было распускать. Характер их деятельности был даже более конфронтационен, нежели в центре, так как противоречия среди крестьян производящих губерний, в целом более зажиточных, были острее. Большинство сельского населения края выступало против комбедов в связи с тем, что они занимались изъятием хлеба и других продуктов у населения. Столкновения на этой почве в сентябре - ноябре 1918 г. проходили в Николаевском, Самарском и Бузулукском уездах. Во многих селах Бузулукского уезда, которые были расположены на "большой дороге" гражданской войны, начались крестьянские восстания. 17 ноября 1918 г. на сходе села Мало-Малышевки этого уезда были насильно приведены и избиты комбедовские деятели Саморуков и Токарев. Сельсоветчики сообщили об инциденте в Бузулукский ревком, тот доложил "о вылазке контрреволюционеров" в Самарский губисполком, который 26 ноября 1918 г. прислал в село следственную комиссию из 30 человек с пулеметом. Результаты расследования были таковы: 3 крестьян расстреляли на месте, еще 11 отправили в Бузулукскую тюрьму, где их тоже расстреляли. В период организации комбедов были подавлены крестьянские мятежи в ряде других сел Самарской губернии: Большой Глушице, Кандабулаке, Екатериновке, Палласовке, Кинель-Черкассах, Тамбовке, Дергуновке, Константиновке, на станции Толкай и др.

Между тем, насильственные способы выколачивания продовольствия из деревни еще больше усугубили ситуацию со снабжением населения городов не только в непроизводящих хлеб, но и в хлебородных губерниях. 22 октября 1918 г. Самарская "губпродколлегия постановила ввести с 1 ноября карточную систему на хлеб и мясо. Установлена норма: 1 фунт ("400 г) печеного хлеба в день или 25 фунтов муки в месяц; мяса 2 фунта в неделю на человека". Распределением пайков впоследствии станут заниматься квартальные комитеты бедноты, для организации которых Самарский горком РКП(б) в тот же день выделил 25 коммунистов.

Репрессивные мероприятия коммунистического руководства в отношении большинства населения страны привели к расширению специальных карательных органов, которые до Октябрьского переворота 1917 г. большевиками не предусматривались. Однако, стремление обезопасить себя от возможных посягательств со стороны политических противников обусловило не только создание, но и возрастание роли чрезвычайной комиссии. Успешно выполнив свои задачи по разгону Учредительного собрания, ВЧК продолжала совершенствовать превентивные методы борьбы с любым проявлением недовольства советской властью. Во время ликвидации анархо-эсеро-максималистских мятежей в центре и поволжских городах России весной 1918 г. впервые была предусмотрена смертная казнь участников этих выступлений. К тому же участившиеся случаи грабежей, самосудов, погромов заставили власть ужесточить свою политику. С началом иностранной интервенции и гражданской войны поле деятельности карательных органов значительно расширилось.

К июлю 1918 г. в большинстве губерний были сформированы губернские уездные ЧК. В Самарской губернии в это время действовали карательные т?!1 У4 Поэтому Самарская губернская чрезвычайная комиссия борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем была образована ьк0 Декабря 1918 г. В октябре-ноябре здесь действовала чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, числившаяся при 4-й армии и активно использовавшая воинские отряды для подавления любых выступлений против советов, комбедов или отдельных "совпартработников".

В ноябре-декабре 1918 г., по мере оттеснения за пределы губернии белогвардейских частей, были реконструированы органы советской власти в уездах: ревкомы собирали уездные съезды советов, комбедов, которые избирала уисполкомы. Те, в свою очередь, организовывали выборы волостных советов и исполкомов. Создавались также уездные ЧК, суд и расправу, в которых чаще всего творили различного рода авантюристы и откровенно уголовные элементы.

Примеры мимикрии к новым условиям в сельской местности были разнообразны. Так, общее собрание граждан с. Домашки Пугачевского уезда заявило: "Мы все принадлежим к партии большевиков, стоим на платформе советской власти и поддерживаем ее всеми силами и средствами". Волостные комитеты бедноты также часто объявляли себя партячейками РКП(б), что позволило впоследствии, после ликвидации комбедов в марте 1919 г., сохранить им свой состав и политику. Состоявшаяся в Самаре 3-6 декабря 1918 г. губернская конференция РКП(б) объявила создание таких скороспелых партячеек в Самарском, Пугачевском, Бузулукском уездах "ростом авторитета и влияния большевиков во всех уездах и городах губернии". Однако, многие из них создавались с помощью политотделов Красной армии, что само за себя говорит о методах достижения авторитета.

С 8 по 14 декабря проходил IV губернский съезд Советов. Из 252 делегатов на нем было 171 коммунист, 74 сочувствующих, 1 левый эсер и 6 беспартийных. Курс на однопартийность в органах советской власти, таким образом, в губернии был выдержан. Съезд призвал городских рабочих и деревенскую бедноту приложить все силы "для скорейшего создания могучей многомиллионной Красной армии". Местные советы и комбеды должны были оказывать! содействие в этой работе соответствующим военным учреждениям. Съезд приветствовал "политику ЦИК и Совнаркома в деле проведения налоговых мероприятий, как истинно революционную". По декрету от 30 октября 1918 г. о едином чрезвычайном революционном налоге в 10 млрд. рублей обложению подвергались "граждане, принадлежащие к имущим группам городского и сельского населения". Произведенная губревкомом раскладка 400 млн. рублей, причитавшихся с Самарской губернии, была утверждена. Это и неудивительно: ведь делегаты съезда обложению не подлежали.

Сбор этого налога производился комбедовскими методами, зачастую превращаясь в сведение личных счетов посредством государственной денежной повинности. Все чрезвычайные структуры активно исполняли фискальные функции. Комбеды взаимодействовали с отделами Управления Наркомата внутренних дел, содержались на его средства, на них опирались уездные ЧК. К концу 1918 г. на территории Самарской губернии вполне сложились репрессивные структуры, которые лишь способствовали дальнейшему разгулу терроризма. Силовые методы решения сложного комплекса социально-экономических и идейно-нравственных проблем способствовали превращению террора из общественного явления в государственно-политическое. Проявления | терроризма всех цветов - зеленого и черного, желтого и розового, белого и красного - имели широкое распространение на территории края в 1917-1920 гг.

Частая смена властей сугубо отрицательно сказалась на городском хозяйстве Самары. Бесконечные новации разрушали жилищный фонд и транспорт, системы жизнеобеспечения, продовольственного и промтоварного снабжения горожан. В упадок приходила социальная инфраструктура: школьное и дошкольное образование, медицинское обслуживание. Учреждения культуры подвергались бесконечным реорганизациям. Всякая новая власть вину за разруху сваливала на предыдущую.

Самарский горсовет формировался целый месяц путем представительства от организаций и учреждений. Депутатов выбирали в трудовых коллективах в присутствии представителей "советской избирательной комиссии", в которую входили члены губисполкома. Выборы без специальных уполномоченных считались недействительными. 13 ноября 1918 г. был избран новый состав исполкома горсовета, а 15 - его президиум во главе с председателем тов. Куйбышевым. Зам. председателя тов. Леплевский в докладе о прошлой деятельности исполкома, где он исполнял обязанности председателя, жаловался "что контрреволюционная учредиловская власть, при своем бегстве из Самары, оставила не только городскую кассу пустой, но еще наложила на совет убыток... и неоплаченные долги. В настоящее время Совет живет исключительно субсидиями, имеется большой долг Губ. Рев. Кому... Поступления в Город, кассу слишком незначительны и далеко не покрывают расходов... Зав. отделами, контролирующие городское хозяйство, при всей их политической благонадежности и честности не соответствуют своему назначению, потому что они не специалисты, у них нет необходимой теоретической и практической подготовки". В связи с этим он также настаивал "на передаче заведования другому лицу с более широким кругозором" народного образования, а, говоря "о строительстве и взаимоотношениях отделов горисполкома", предложил объединить их "в один "отдел муниципального хозяйства". Эти его здравые размышления тут же были прерваны "указанием члена горисполкома тов. Хатаевича не забывать о политической деятельности Совета". Затем "т. Куйбышев предложил создать новый агитационно-организационный отдел..., т. Коган его поддержала... заведующим назначили т. Хатаевича". Последний начал действовать без промедления, тут же заявил, что культурная деятельность в городе "не отвечает требованиям и задачам пролетарского искусства; кинематографы продолжают ставить картины... так называемого "желтого искусства", которому не место е пролетарской среде".

Жизнь горожан сильно осложнялась близостью фронтов гражданской войны. В Самаре находился штаб Южной группы войск Восточного фронта во главе с командующим М. В. Фрунзе. Здесь разрабатывались планы обороны и наступления, формировались воинские части и готовились резервы устные органы власти беспрекословно подчинялись военному командованию, которое часто совсем не считалось с интересами населения. На том же заседании горисполкома 15 ноября 1918 г. "начальник милиции т. Рыбин отмечал, что начальник гарнизона запретил торговлю на улицах папиросами и разной мелочью, хотя они заплатили городу за это право по 1 января 1919г." Он же заявил "о продолжающемся расхищении солдатами имущества бежавшей буржуазии". Исполкомовцы постановили лишь "назначить совещание... для урегулирования взаимоотношений". Куда более решительны они были, требуя "увеличения кадров агентов ЧК с целью выявления провокаторов, сеющих слухи на базарах". После того, как "т. Коган сделал внеочередное заявление о провокационных слухах, ходящих по городу о взятии Саратова" было решено: "Органам печати, кроме официальных сведений по вопросам военных действий, никаких других - не давать". Постановления о различного рода реквизициях постоянно утверждались единогласно членами горисполкома. После национализации недвижимости "бежавшей с чехами буржуазии"! стали "реквизировать лошадей, принадлежащих частным лицам" и передавать! их "Особой комиссии губвоенкома, занимавшейся мобилизацией лошадей". |

Формируя судебные органы, депутаты выбрали 25 народных заседателей и 7 человек в местную Судную комиссию, всех из числа членов горсовета. Лишь "Коллегию правозаступников" утвердили из профессиональных адвокатов в| количестве 11 человек. Впрочем, правовые взаимоотношения все чаще рассматривались внесудебными органами, которые вершили суд и расправу по классовому принципу и в связи с революционной целесообразностью.

Формируя органы власти и управления в городе и губернии, самарские коммунисты всеми силами стремились замещать посты в них членами своей партии или им сочувствующими. Однако, революционные энтузиасты часто оказывались беспомощными в деле организации хозяйственной жизни. В области культурно-просветительской работы вообще торжествовали доведенные до абсурда лозунги: все, что было связано с прошлым - "долой"; но зато -"Да здравствует социализм и все богатства трудовому народу!" Совнархозовские служащие, составившие такие лозунги к годовщине Октябрьской революции, вынуждены были под давлением президиума собрания и знамя приобрести за свой счет. Они опасались, что их заподозрят в нелояльности к советской власти и уволят. Я

Вопросы организации городского хозяйства, включавшиеся в повестку заседавшего два раза в неделю горисполкома, решались формально или постоянно откладывались из-за некомпетентности совслужащих и неэффективности предлагавшихся мероприятий. Наряду с национализацией предприятий, власти использовали другой источник пополнения городской казны - ежемесячно повышали цены за пользованием транспортом (трамваем), жильем и другими коммунальными услугами.

Управленческо-распределительные функции на местах не только в деревне, но и в городе передавались квартальным комитетам бедноты. В соответствии с инструкцией городские комбеды выбирались "всеми трудящимися, достигшими 18 лет, на общем собрании открытой баллотировкой... Всякое уклонение трудящихся от участия в выборах - преступление против Советской власти, так как означает поддержку врагов пролетариата. Права участия в выборах лишаются следующие лица:

а) замешанные в белогвардейском мятеже;

б) принадлежащие к партиям, враждебным пролетариату (к.-д., н.-с., меньшевики, с.-д., правые эсеры);

в) владельцы торговых и промышленных предприятий;

г) домовладельцы и квартиронаниматели, живущие сдачей в наем помещений заведомые спекулянты;

д) лица духовного сословия;

е) все чиновники бывшего царского правительства, полицейские и жандармы, находящиеся за штатом и вообще лица, живущие на нетрудовой доход

Каждый состав комитета существует не более 3-х месяцев, по истечении какового срока производятся его перевыборы... Являясь "органом трудовой" диктатуры", квартальные комбеды выполняли следующие функции: "а) административные, б) жилищные, в) по распределению продовольствия, г) сани тарные, д) культурно-просветительные... Комитеты бедноты должны следил за всякого рода агитацией против Советской власти и... давать об этом сведения милиции... В области продовольствия... выполнять роль распредели тельного аппарата... Комитеты бедноты дают сведения финансовому отдел исполкома об имущественном положении населения квартала на предмет обложения имущих слоев всякого рода налогами...

Для координации действий отдельных комитетов создаются районные комитеты бедноты в количестве 20 соответственно продовольственным районам Райкомитеты избираются общим собранием бедноты района из 9 человек, которые из своей среды избирают президиум 3 человека в составе председателя, секретаря и казначея".

Подобного рода инструкции давали широкие возможности для доносительства, сведения личных счетов и других не лучших качеств человеческой натуры. Нельзя сказать, что коммунисты не были озабочены состоянием нравственности в обществе, но заботы их были уж очень избирательны, заидеологизированы и классово ограничены.

При обсуждении вопроса "О пересмотре постановления о мерах борьбы с проституцией" страсти накалились до предела. На заседании горисполком 22 ноября 1918 г. из восьми вопросов были без обсуждения приняты постановления по пяти, два перенесли на следующее заседание, а все остальное время посвятили дебатам о том, как обходиться с проститутками при советской власти. Здесь определились своеобразные радикалы и либералы. Ещё раньше, с подачи начальника милиции Рыбина, было принято постановление о создании концентрационных лагерей для проституток. В. Куйбышев, считав их более социально близкими, чем, например, священник или лавочник, заявил, что такая мера не решает вопроса. Рыбин возразил ему, отметив: "там проституток будут не наказывать, а заставлять работать". Врачи Левинтов I Лебенгарц заметили, что "борьба с проституцией - это борьба с венерическими заболеваниями: из 15 человек - 1 венерик, для лечения являются целыми семьями, заявляя, что заражение произошло от знакомой, меньше ссылаются на проституток... Нужно устройство бесплатных амбулаторий и бес "латного лечения. Наказывать надо не проститутку, а того, кто ею пользуется. Лечение сделать обязательным... Огромен рост венерических заболеваний в армии". Они предложили вести "санитарно-просветительную работу среда снов профсоюза, красноармейцев; уничтожить официальную регистрации проституток, так как тайные опаснее". Основные же надежды врачи возлагали на "будущее социалистическое общество, где будет конец проституции".

Начальник милиции, который должен был охранять настоящее, а не будущее общество, настаивал на том, что "проституция ведет за собой преступность" и предлагал создать все же для этой категории работные дома. С ним солидаризовался "тов. Теплов, выступивший за организацию работных домов, где проститутки получат как моральную, так и материальную помощь". Единственная из членов горисполкома женщина "тов. Коган указала на несостоятельность концентрационных лагерей. Предлагают, говорит, концентрировать женщин, но никто ни слова не сказал о концентрации мужчин, которые пользуются проститутками". Ее поддержал "тов. Куйбышев, заявивший: спрос родит предложение. С уничтожением проституток не уничтожится проституция, работный дом... будет благодатной почвой для увеличения нового числа проституток". По окончании прений была принята следующая резолюция "Самарский горисполком... отменяет постановление о заключении проституток в концентрационные лагеря, считая этот способ... не разрешающим самого явления, вызванного капиталистическим строем". Как и по другим вопросам, образовали ничего не решающую комиссию из "представителей отдел здравоохранения, секции обеспечения и Совета профсоюзов для разработки мер борьбы с проституцией".

Война, революция, бесконечно сменяющие друг друга разнородные политические силы во властных структурах не только породили хозяйственна разруху, но и способствовали углублению всех социальных болезней в обществе. Чем дальше, тем больше увеличивалось количество социально беззащитных слоев населения: стариков, детей, инвалидов, безработных, наконец В Самарской губернии, где было много беженцев и эвакуированных, а военно-политические разборки начались практически сразу после Октябрьской переворота большевиков, уже с конца 1918 г. со всей остротой встал вопрос детской беспризорности.

Губернские и городские отделы просвещения, труда, соцобеспечения, соцстрахования, Совнархоз, обсудив циркуляры Центра о распределении детей по детским домам, для принятия решения сначала ознакомились с состояние дел в Самаре по этому вопросу. Положение, по выражению докладчика, было| "мрачным". На 1 декабря 1918 г. детских домов (приютов) было: "с великорусским населением - 9, польских - 3, беженских смешанных - 4, литовских - 1, латышских - 1; с общим населением до 1200 человек. Помещения детских домов старые, давно не ремонтированные, частью носящие следы разрушения и запущения. Национальные детдома малы, грязны, сыры и плохо вентилируемы. Можно наблюдать 2-3 дома, где кровати составляются на день' в 3-4 этажа, чтобы дать возможность детям двигаться. Обстановка в большинстве д. домов казарменная, в лучшем случае - больничного характера, с абсолютным отсутствием уюта, произведений искусства, науки и даже мебели, кое-где не хватает кроватей, дети спят по двое, иногда на полу и столах. Не хватает матрацев, подушек, белья. Простыни часто промоченные, зловонные, скомканные, грязные. Ни один детдом не говорит о том, что обитатель его нежное детское существо, которому нужны ласка, свет, уют, наука и ее знания. Лучше выглядят д. дома, где дети трудятся: убирают, учатся, шьют, вяжут там видишь озабоченно деловитые детские личики...

Санитарно-гигиеническая сторона стоит на низком уровне... Национальные детдома вообще имеют очень запущенный вид, хотя обеспеченность их "oпитателями и даже учителями поставлена в лучшие условия. Духовная сторона жизни детей, столь важная для нас, производит еще более безотрадный вид. Дети, предоставленные сами себе, посещают "народные" школы [отмечаю, в кавычках, так как Учредилка вывела детей в особо созданные для "приютов" школы]; старшие, которые уже успели забыть грамоту, посещают вечерние курсы, днем обучаются в пошивочной мастерской детских домов, мастерской модного платья, плетут туфли, вяжут чулки. Мальчики обучаются столярному и шапочному мастерству, переплетному, плетению туфель, часто шьют. Остающееся время они слоняются без всякого дела. Нет книг для чтения, бесед, дети не посещают регулярно библиотек, театров, биоскопов, не имеют игр под руководством.

В силу этого физиономии ребят в большинстве серые, безрадостные и маломыслящие, с воровато-хулиганской наклонностью: впечатление это усиливается тем, что в детдома нормальных размещены и дети дефективные, как нравственно, так и физически, а также дети улицы, для которых необходим усиленный присмотр друга-воспитателя, а не казенного заведующего. Дети-школьники регулярных занятий не имеют и большую часть дня проводят сами с собой".

В докладе, чтобы не допустить "развала детдомов", были предложены конкретные меры по их реорганизации: 1) поставить соответствующих зав. детдомами; 2) пригласить воспитателей по 1 на 25 человек; 3) перевести детей из разрушающихся домов в жилые; 4) дать обстановку в дома; 5) выделить произведения искусства и науки; 6) ...регулярно посещать театр, биоскоп, библиотеки; 7) создать детский клуб; 8) устраивать с подростками 14-17 лет собеседования на политические темы и на темы об искусстве; 9) побудить городской Продовольственный Комитет озаботиться доставкой продуктов для питания детей".

Представительное совещание губернских и городских властей лишь предписало распределить детей по возрасту и поручило губсобесу "создать в недалеком будущем показательный дом смешанного характера по возрасту и по полу". Все остальные мерзости сиротского воспитания оставались без изменений.

Власть, как всегда, в первую очередь заботилась о собственном благополучии- На первом же заседании новый председатель горисполкома "тов. Куйбышев заявляет о необходимости перехода Президиума исполкома и канцелярии более подходящее помещение и .жилищному отделу поручено подыскать его", что и было выполнено без промедления. При необходимости размещения военных ведомств не останавливались даже перед выселением людей из занимаемых ими жилых помещений на улицу в зимнее время.

В то же время для детских домов не находилось приличных помещений. Не решен был и вопрос с воспитателями, так как потенциальные претенденты не могли удовлетворить совпартработников по идейным соображениям. Обладая педагогическими знаниями и навыками, учителя и воспитатели должны были еще и доказать свою приверженность коммунистическим идеям. Для и >того совещание по детдомам "поручило тов. Тронину и тов. Шапиро разработать анкету в связи с требованиями, какие должны предъявляться к воспитателям". Главным пунктом было "знакомство и претворение в жизнь школьной реформы". В соответствии с ней все старые кадры воспитателей дореволюционных приютов, дававших детям общее и профессиональное образование, христианское нравственное воспитание, не подходили для новой власти. интересы подрастающего поколения при этом не учитывались.

С начала 1919 г. усложнилось положение на фронтах гражданской войны. 8 ноября 1918 г. адмирал А. В. Колчак произвел переворот, отстранив от власти Уфимскую директорию, преемницу Самарского КОМУЧа, и установил в Сибири и на Урале военную диктатуру. В ходе его весеннего наступления 1919 г. Оренбургская и большая часть Самарской губерний являлись фронтовыми территориями. Колчаковские войска нанесли поражение Красной ар-ми, а Восточный фронт снова стал решающим для судьбы Советской республики. На пленуме ЦК РКП(б) 13 апреля 1919 г. были приняты срочные меры по укреплению Восточного фронта. Призыв "Все на борьбу с Колчаком" сопровождался мобилизацией рабочих и крестьян 1886-1890 гг. рождения. Все партийные организации обязывали мобилизовать 20%, а в прифронтовых районах - 50% своего состава на фронт против Колчака. Восточный фронт был разделен на две группы: Северную (II и III армии) и Южную (I, IV, V Туркестанская армии). Командование всей Южной группой войск, действовавшей на территории Самарской губернии, было возложено на М. В. Фрунзе, членами Реввоенсовета, к которому назначили В. В. Куйбышева и Ф. Ф. Новицкого. Опасаясь массового протеста населения против реквизиторских действий советской власти и выполняя решения VIII съезда РКП(б) "О союзе с середняком", губернские совпартструктуры приостановили взимание чрезвычайного налога и мобилизацию лошадей. Это позволило привлечь в Красную армию крестьян, которые вынуждены были выбирать из двух зол - между белыми и красными. Колчаковцам они не доверяли по социальным причинам, а к советской власти еще надеялись приспособиться. Я

В Самарской губернии была проведена 50-процентная мобилизация в Красную армию коммунистов, комсомольцев, всех рабочих и служащих, членов профсоюза от 18 до 40 лет. С января по апрель 1919 г. было мобилизовано 11 ваш образом 44300 рабочих и крестьян. Кроме того, население губернии привлекалось на строительство оборонительных сооружений, обязывалось | 1абжать Красную армию продовольствием, одеждой, фуражом. В апреле, отступление Колчака было приостановлено, а в мае он был оттеснен за пределом Самарской губернии. Но мирная передышка была непродолжительна. В июле уральские белоказаки вторглись в южные районы Самарской губернии, захватив г. Пугачев. Против них были направлены войска Южной группы Восточного фронта, в том числе 25-я дивизия В. И. Чапаева. В упорных боях белоказаки также были вытеснены из губернии.

Перманентные бои на территории Самарского края постепенно истощали материальные и людские ресурсы. Губернские власти с воодушевлением прибегали к чрезвычайным мерам по изъятию хлеба у крестьян, проявляя при этом верноподданническое усердие и ненужную инициативу. 21 февраля 1919 г. председатель Самарского губисполкома А. П. Галактионов в беседе с В. И. Лениным доложил "интереснейшие диаграммы и данные о продовольствии", имеющемся в Самарской губернии. После этого председатель Совнаркома направил А. П. Галактионова к председателю Московского совета с запиской, в которой радостно сообщал: "Хлеба много. Факт. Надо подбодрить". Воодушевленный хозяин губернии так "подбодрился", что, приехав из Москвы, развил особенно бурную активность по организации заготовок зерна. Он был назначен особоуполномоченным ВЦИК по реализации урожая в Самарской губернии и на этом посту приложил немало усилий по удовлетворению нужды в хлебе Красной армии, Москвы, Петрограда и других промышленных центров.

Хлеб и другие продукты питания целенаправленно и методично выкачивались из Самарской губернии после того, как А. П. Галактионов "сдал" ее на разграбление местным комбедовцам и столичным продотрядовцам. Самарская губерния к весне 1919 г. дала пятую часть продовольствия, которое заготовила вся Советская республика от урожая 1918 г. Для своевременной уборки урожая 1919 г. и последующей вывозки хлеба из губернии была проведена трудовая мобилизация городского и сельского населения. Под руководством коммунистов создавались специальные хлебоуборочные отряды, которые занимались уборкой, обмолотом хлеба и отправкой его на ссыпные пункты. В октябре 1919 г. губком РКП(б) "разъяснял крестьянам, что утайка хлеба является величайшим преступлением перед голодающими братьями - красноармейцами и рабочими".

Снабжая страну продовольствием, население Самарской губернии подвергалось непрестанным поборам, которые довели крестьянство края до вооруженных восстаний против советской власти. Городские жители переживали не меньшие трудности. С начала 1919 г. в Самаре разразился топливно-энерге-тический кризис, с каждым днем обострялся жилищный вопрос. 21 февраля председатель губсовнархоза Г. С. Соколов заявил на заседании горсовета: "Отпущенного Самаре жидкого топлива (нефти) хватит лишь для отопления четырех бань в городе и для размола на мельницах 400 пудов зерна, что обеспечит население хлебом на полтора месяца. Для всей остальной промышленности Самары не остается ничего. Дров для города требуется свыше 600 тыс. куб. сажен, но... их можно дать только около 230 тыс. кубов... _ М. Леплевский сообщил о намеченных мерах... прекращение трамвайного движения, сокращение работы бань до четырех дней в неделю, ограничение Рамени освещения до 3-4 часов в сутки и т. п. Намеченные меры горсовет утвердил". На следующий день Самарский совнархоз получил телеграмму центра подписью председателя ВСНХ Рыкова, в которой требовалось "прекратить отопление зданий нефтью, не останавливаясь перед необходимостью закрыть до теплых дней школы... все кинематографы" и любые другие предприятия, чтобы не допустить остановки железных дорог.

Между тем, эпидемия тифа приобрела в Самаре угрожающие размеры. Связано это было прежде всего с большой концентрацией здесь воинских соединений. Город также находился на перекрестке транзитных путей. Власти пытались наладить карантинные мероприятия, но особого успеха они не принесли. Причины, приведшие возникновению и развитию эпидемии, не могли быть ликвидированы при помощи бань с вошебойками. Они крылись в беспределе гражданской войны.

Начальник городской милиции неоднократно делал заявления "о происходящих столкновениях милиционеров с лицами, производящими обыски и различные реквизиции, на почве отказа последних предъявлять документы и мандаты". Характерно, что горисполком ограничивался такого рода постановлениями: "поручить т. Рыбину составить текст постановления, обязывающего лиц, производящих обыски и реквизиции, предъявлять агентам городской милиции мандаты и документы". Сам факт бесконечных грабежей и насилия не только не возмущал власть, а, можно сказать, узаконивался такими постановлениями. Для осуществления реквизиций достаточно было предъявить об этом документ.

Летом 1919 г. "в связи с размещением в Самаре воинских частей и прибытия беженцев из Царицына жилищный вопрос получает новую остроту... Жилищно-земельный подотдел реорганизуется, при нем создается специальное отделение по учету движимого и недвижимого имущества, по вселению и выселению". Жилотдел г. Самары реквизировал все окрестные дачи, взял их на учет и, учитывая летний сезон, "выработал нормы арендной платы дачных помещений... определив кубатуру по внешним ребрам жилого помещения". Это было предпринято с целью изыскания средств для ремонта муниципализированных "советских" домов. Однако, решить эту проблему не смогли из-за "полного отсутствия кровельного железа и других материалов и недостатка рабочих рук". Это неудивительно. Национализация предприятий в Самарской губернии проводилась уже вторично, что сугубо отрицательно влияло на все отрасли производства. Обязательная "трудовая повинность", продолжившая "красногвардейскую атаку на капитал", не смогла обеспечить производство необходимых товаров.

Нелишне напомнить, что все без исключения мероприятия советской власти носили классовый характер, что исключало использование опыта предпринимателей в организации хозяйственной деятельности. "Без разрешения губсовнархоза нельзя было открывать никаких промышленных предприятий, ничего | не строить". Постановлениями о социальном страховании постоянно повышались суммы обязательных взносов. "В случае несвоевременного исполнения виновные подвергнутся заключению в тюрьму...".

Из других методов решения хозяйственных проблем II Всероссийский съезд совнархозов рекомендовал "приступить к натурализации заработной платы". Впрочем, натурализовывать ее на самарских предприятиях было нечем, так как большинство их не работало из-за отсутствия сырья, оборудования, топлива. Губсовнархоз занимался, главным образом, вопросами утилизации отходов в среди которых опять же превалировали не производственные, а бытовые. Методы стимулирования горожан по сдаче "отбросов частного потребления" соответствовали духу переживаемого времени. Утилизационный отдел Самар-0 "д губсовнархоза предлагал следующее: "...население можно заставить собирать эти предметы и сдавать их на наши приемочные пункты только путем установления привилегии за сдатчиками их при получении тех или иных продуктов. Так, например, установить, что при получении мяса граждане, предъявляющие именную квитанцию на сдачу определенного количества костей (5 или 10 фунтов) пропускаются вне очереди; при получении ниток сдатчики катушек и т. д.".

В таких условиях не могло быть и речи об эквивалентном обмене с деревней. Требования VIII съезда РКП(б) об укреплении союза рабочих и крестьян и привлечении на сторону советской власти середняков были невыполнимы. Люди сами, как могли, добывали себе средства на жизнь. Уполномоченный ВЦИК по реализации урожая А. П. Галактионов, составляя в конце 1919 г. отчет о выполнении продразверстки, отмечал: "... в начале августа в Самарскую губернию прибыло колоссальное количество мешочников-двухпудовиков... Двухпудовики спешили где и как только могли закупить продовольственных продуктов по повышенным ценам и при помощи индивидуального товарообмена. Все закупленное они всяческими мерами и способами старались перекинуть в центр. Вред, принесенный мешочничеством, заключается в развращенном влиянии на крестьян спекулятивных цен и индивидуального товарообмена". Местные власти поступили с этими бедолагами-мешочниками по-пролетарски: "была организована выдача хлеба, приехавшим в отпуск рабочим в Самаре и Мелекессе для того, чтобы не допустить самостоятельной закупки в глубине губернии. Организовывались партии рабочих с правом вывоза хлеба из пределов Уральской области".

Все остальные, приехавшие за хлебом, как классово чуждые, были оттеснены от индивидуального общения и товарообмена с крестьянами. А. П. Галактионов докладывал, "что, несмотря на принятые меры, ссыпка хлеба не увеличивается... Крестьяне жалуются на отсутствие в деревнях самых необходимых предметов крестьянского обихода... Крестьянин скептически относится к государственному товарообмену, так как в прошлом году он выполнен был не в полном размере и крестьянин считает себя кредитором еще за прошлое". Необходимо добавить, что крестьянство не только не хотело, но и не могло выполнить завышенную для Самарской губернии разверстку в 46 млн. пудов. Урожай 1919 г. был средний, условия - и погодные, и социальные - никак ему не способствовали. Местные власти оценивали возможности проведения хлебной разверстки в пределах 28 млн. пудов, но в центре никому до этого е было дела. Крестьянские протесты подавлялись воинской силой, хлеб выгребли под метелку, что обусловило в последующем, вкупе с другими примами, неурожай и страшный голод в губернии.

Вообще движение продовольствия было поставлено под тотальный контроль со стороны властей и строго подчинено удовлетворению первоочередных потребностей истинных защитников советской власти. В марте 1919 г. в Самарской почтовой конторе был открыт прием для пересылки во все места посылок с вложением некоторых нормированных продуктов. Правила существенно ограничивали права их отправителей и получателей. "Каждый податель может отправить не более одной посылки в день и на один адрес не более! двух посылок в месяц. Каждый адресат может получить в месяц не более двух посылок... Купоны адресов будут оставляться в почтовых учреждениях... о каждой выдаче нормированных посылок будут учиняться соответствующие пометки в продовольственных карточках адресатов... Запрещается отправлять в каком бы то ни было количестве: муку, зерно, крупу, сахар и изделия из него, масло и свежее мясо". Страна постепенно превращалась в большую лагерную зону с полным забвением общечеловеческих ценностей и свобод.

Ограничительные мероприятия по отношению к населению были доведены до апогея во второй половине 1919 г. В июле горисполком принял решение "исключить частных абонентов из электрической сети". На этом же заседании "горисполком выбрал комиссию из трех лиц для закрытия частных молочных и столовых и открытия таковых общественных". В свою очередь "представитель милиционеров т. Рыбин указал на ненормальное положение самарской милиции. Жалованье не платится аккуратно, обещанный красноармейский паек не выдается... Это создает условия, толкающие несознательных милиционеров на взяточничество и другие злоупотребления".

С лета 1919 г. в Самарской губернии возобладали методы диктата не только в политической, но и в хозяйственной деятельности. Это привело к стагнации и окончательному разрушению экономических связей. Губернские и городские власти явно не справлялись с организацией экономики, социальной инфраструктуры.

21 октября 1919 г. на территории Самарской губернии совместным постановлением № 70 Реввоенсовета Туркфронта и Самарского губисполкома объявлялось военное положение. В соответствии с этим был опубликован "Приказ Губисполкома по отделу управления, предписывавший "Председателю Губ. ЧК и начальнику Самарской городской милиции принять самые решительные меры... для более успешной борьбы с хищениями и грабежами со складов Губпродкома и Потребительского общества... Грабители, воры и злоумышленники должны в целях непосредственной расправы беспощадно расстреливаться на месте преступления".

Во исполнение этого постановления в ноябре-декабре 1919 г. были проведены срочные мобилизационные мероприятия. 3 ноября 1919 г. Приказом № 280 Самарского уездного военного комиссара объявлялось "о взятии немедленно на особый военный учет всех военных и местных инженеров, инженеров-электриков, проживающих в Самаре и Самарском уезде и прибывающих для постоянного или временного местожительства. За уклонение от учета лица будут подвергнуты суду Военного трибунала по всем строгостям закона военного времени".

Особенно интенсивно продолжалось выкачивание хлеба и других продуктов питания из губернии. Расправившись с крестьянскими восстаниями самыми жестокими методами, советские власти сломили сопротивление разорительной разверстке. Такие меры привели одновременно к резкому снижению заготовок продуктов питания непосредственно для внутригубернских нужд.

Зимой 1919-1920 гг. еще больше распространилась эпидемия тифа. Все организационно - санитарные мероприятия, проводившиеся властями, не приносили успеха. Это неудивительно - даже с эпидемиями советская власть боролась по классовому признаку. Отделу народного здравоохранения предписывалось "всеми доступными средствами помогать беднейшему населению уничтожать вшей... рабочим по предъявлению карточек первой категории бесплатно выдадут по 1/4 фунта на 5 человек мыла представителями здравотдела".

В городе участились случаи незаконных реквизиций и разбойных нападений. Военные перестали платить за снабжение продуктами, топливом, товарами, хотя поставки для них осуществлялись в первую очередь.

Неразрешимой проблемой становилась уборка территории города от мусора. Квартальные комбеды ловко управлялись с распределением продуктов в лавках, обеспечивая, прежде всего, собственные интересы, но были бессильны организовать необходимые санитарно-гигиенические мероприятия во дворах и на улицах, где проживали.

Для увеличения числа рабов военно-коммунистической системы по инициативе партийных органов с конца 1919 г. началась кампания "по очистке советских учреждений от присосавшихся элементов". Они отстранялись "от занимаемых должностей с привлечением к принудительным работам". Все лица, подвергшиеся чистке, должны были в "пятидневный срок явиться для регистрации к уполномоченному Губчека в мобилизационную комиссию по проведению трудовой повинности... По отношениям к семьям уклонившихся от явки на регистрацию будут приняты репрессивные меры".

Чистке подвергались, прежде всего, совслужащие из среды интеллигенции, что существенно снижало интеллектуальный потенциал власти и общества. Особенно наглядно это проявилось в организации народного просвещения. Несмотря на расширение в 1919-1920 гг. образовательных школ для взрослых, качество обучения в них было нижайшим. В вечерних школах для рабочих и на курсах для красноармейцев преподавали, главным образом, политграмоту, обучая их распознавать "врагов коммунистического строя".

Хозяйственные итоги 1919 г. по Самарской губернии были плачевны. "На 31 декабря на всех ссыпных пунктах имелось хлеба 5036953 пуда", что было девять раз меньше определенной центром разверстки. Продолжали функционировать более 180 волостных комитетов бедноты. На территории Бугурусланского Уезда, после изгнания колчаковских войск, в ноябре-декабре 1919 г. было создано 53 волостных и 328 сельских комбедов. На них опирались продотряды, отбиравшие у крестьян уже не товарный хлеб, а необходимые продукты питания, обрекая их в дальнейшем на голод.

Продолжавшийся процесс национализации производства привлек к передаче в госсобственность мелких и кустарных предприятий. В Самарской губернии таких было большинство, и в 1920 г. вслед за крупными рухнули мелкие промышленные заведения. Разрешение основных вопросов мирного строительства осуществлялось советскими вождями на основе военного опыта. В январе 1920 г. был принят декрет о всеобщей трудовой повинности и трудовых мобилизациях. На основе этого декрета формировались трудовые армии. Трудармейцы работали принудительно во всех отраслях народного хозяйства, но прежде всего на транспорте, на заготовках сырья и топлива.

На проходившей с 15 по 19,февраля 1920 г. профсоюзной конференции Самаро-Златоустовской железной дороги отмечалось, что "продолжается вмешательство в распоряжения железнодорожной администрации со стороны некоторых организаций". Неусыпный контроль осуществлялся органами ЧК, которые искали причины хозяйственной разрухи в "активизации контрреволюционных элементов". В случае угрозы остановки предприятий, снабжавших Красную армию боеприпасами, продовольствием, обмундированием, создавались специальные трудармейские отряды. Так, в Мелекессе Самарской губернии к концу января стояли мануфактурная фабрика, три мельницы. "Накануне остановки была крупнейшая паровая мельница, работавшая на Красную армию. Для заготовки топлива уком РКП(б) и уисполком организовали трудовой полк".

Проходивший в марте-апреле 1920 г. IX съезд РКП(б) в резолюции "О хозяйственном строительстве" подчеркнул необходимость выполнения планов по мобилизации, формированию трудармий, продразверстке, опираясь на единоначалие и централизацию. Между тем, продразверстка в деревне неумолимо вела к сокращению крестьянских посевов. В свою очередь это вызывало ужесточение деятельности заготовительных органов, продотрядов, частей особого назначения, посягавших на самые основы крестьянского существования.

"Ползучая контрреволюция", захватившая самарскую деревню, продолжалась и в 1920 году. В феврале в восстании под руководством подпольной организации "Черный орел" приняли участие крестьяне северо-восточного Бугульминского уезда Самарской губернии. Характерны лозунги, выдвинутые мятежниками: "Долой продразверстку", "За вольную торговлю", "Советская власть без коммунистов", "За веру христианскую и ислам". 15 февраля президиум Самарского губисполкома образовал военно-революционный штаб, который направил для подавления восстания "регулярные части Красной армии из Бугуруслана, Казани и других пунктов". 5 марта уездный военком сообщил о подавлении войсками мятежа. "Провинившееся" население г. Бугульмы власти в течение всего марта выгоняли на субботники и воскресники по погрузке на железнодорожной станции реквизированного у восставших хлеба, фуража, другого продовольствия.

Вообще в Самарской губернии "не без активных действий ЧК Восточного фронта был нанесен сокрушительный удар по кулачеству", которое большевики считали своим главным социальным врагом. ЧК Восточного фронта руководила деятельностью местных комбедов. "Рядовое явление - когда два-три члена комитета бедноты ведут в чрезвычайную комиссию под конвоем скрывающегося буржуа, кулака, самогонщика, дезертировавшего красноармейца и т. д.".

На фоне общего упадка промышленного производства военные предприятия в Самарской губернии в 1919-1920 гг. наращивали производство, так как многие промышленные районы страны в это время были неподконтрольны советской власти. По сравнению с 1918 г. число рабочих на них увеличилось я полтора раза и не столько за счет населения края, сколько за счет приезжих из центральных и северо-западных районов в связи с лучшими продовольственными условиями.

Зимой 1919/20 г. вновь обострился топливно-энергетический кризис, однако заводы, производившие вооружение, снабжались в первую очередь. Для этого губком РКП(б) и губисполком создавали специальные чрезвычайные комиссии по заготовке дров, объявляя всеобщую трудовую и гужевую повинность. В то же время началась геологическая разведка сланцевых месторождений в Поволжье. В 1919 г. сюда была снаряжена экспедиция во главе с И. М. Губкиным, которая начала разработку горючих сланцев возле г. Сызрани и с. Кашпира. Одновременно в регионе велись нефтеразведочные работы, но средств для организации нефтедобычи не было.

В 1920 году территория Самарской губернии перестала быть ареной фронтовых действий. Однако, по-прежнему решение всех хозяйственных проблем осуществлялось чрезвычайными методами. Специальным постановлением Совета труда и обороны республики была создана Вторая революционная армия труда (Поволжская) для строительства железнодорожной линии Красный Кут-Александров Гай-Эмба. Она предназначалась для вывоза в центр запасов нефти. 25 февраля 1920 г. В. И. Ленин в телеграмме Самарскому и Саратовскому губкомам и губисполкомам требовал:

"Надо помочь всеми силами и ускорить всячески. Организуйте агитацию, устройте постоянную комиссию помощи, примените трудовую повинность". В ответ на это Самарский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов "совместно с губернской партсоввластью и Реввоенсоветом Туркфронта в день пятидесятилетия вождя постановил известить о создании первого образцового батальона труда для проведения экстренных решительных мероприятий по восстановлению хозяйственной жизни..." Эффект от таких красногвардейских атак в хозяйственной деятельности был незначителен, разруха охватывала к концу 1920 г. практически все отрасли промышленности, путей сообщения, сельскохозяйственного производства.

В самарской деревне в 1920 г. усилился социально-экономический кризис. Непосильная продразверстка снижала производительность труда крестьян, уменьшалось число зажиточных хозяйств и наблюдался рост маломощных. Посевные площади сокращались, увеличивался процент беспосевных хозяйств, потерь скота, убыли сельскохозяйственного инвентаря. Все эти явления способствовали неурожаю 1920 г., но власти продолжали выкачивать хлеб из губернии. Продразверстка стала распространяться даже на бедняцкие хозяйства.

Антикрестьянская политика большевистской власти породила социальные противоречия между рабочими и крестьянами. Об этом свидетельствовали лозунги и действия участников крестьянских восстаний, носивших массовый характер и постоянно возникавших на территории края. Крестьяне выступали за "советы - без коммунистов" и против рабочих продотрядов, грабивших деревню.

Сам пролетариат за годы гражданской войны значительно деклассировался. В Самаре до революции рабочие не являлись значимой социальной силой, и многие из тех, что сохранились в огне социальной смуты, попали в ряды люмпенов: нищих, воров, преступных банд. На Самарском трубочном заводе число рабочих в 1921 г. сократилось по сравнению с 1916 г. с 28 тысяч человек до 400. Посевные площади губернии в это время составили 49,1%. Предприятия пищевой промышленности в связи с неурожаем закрывались.

На этом фоне надвигавшегося апокалипсиса немыслимо разбухал госаппарат, численность совслужащих госучреждений постоянно росла. В попытках наладить ленинский всеобщий учет и контроль на местах дробили и дублировали функции управления, которые к тому же упрощались, чтобы быть доступными "любой кухарке". После утверждения в феврале 1920 г. на сессии ВЦИК Устава о фракциях во внепартийных учреждениях деятельность советов была поставлена под полный контроль партийных комитетов. Губернский комитет РКП(б) создавал различные чрезвычайные комиссии, которые проводили авральные компании по какой-нибудь борьбе: с тифом, беспризорностью, бандитизмом, холодом и голодом. Такие мероприятия сопровождались трескучей агитацией за коммунистические ценности и идеалы, в которые меньше всего верили сами пропагандисты, в конце концов обрекшие в 1921 г. население губернии на голод и вымирание.

Крестьянские восстания

Гражданская война не только не сняла существовавшие в России социальные противоречия, но еще больше их обострила. Захват власти большевиками, разгон Учредительного собрания и реализация программных установок коммунистической партии в экономической сфере в той или иной мере послужили поводом для начала братоубийственной войны. В ходе ее ни белые, ни красные не считались с интересами гражданского населения и, прежде всего многомиллионного крестьянства. Оно попеременно оказывалось заложником то той, то другой стороны, вынуждено было участвовать в мобилизационном процессе, поставляя солдат воюющим сторонам, выполнять многочисленные повинности, связанные с их нуждами. Крестьянство испытало на себе все "прелести" аграрной политики КОМУЧа, Колчака и советской власти. И оно, конечно, не было индифферентным к тем или иным органам власти, сменяющим друг друга в ходе войны.

Крестьянское движение в Самарской губернии в период революции и гражданской войны претерпело в своем развитии качественные сдвиги. В 1917 г. крестьяне, выступая за землю и волю, стремились разрушить сложившиеся в деревне отношения и конфисковать земельную собственность дворян, купцов, мещан, хуторян и отрубников. Весной 1918 г. обострение противоречий в деревне было вызвано реализацией декрета "О земле", то есть законодательно закрепленном уничтожении в деревне частной земельной собственности. 0т этого мероприятия, казалось бы, выиграли бедняцко-середняцкие слои деревни. Но в целом из-за ликвидации крупных экономии и товарных крестьянах хозяйств сельскому хозяйству был нанесен ущерб, а продовольственный кризис в стране еще более углубился.

Проводившаяся правительством В. И. Ленина продовольственная политика вызвала ожесточенное сопротивление всех слоев крестьянства. Крестьянские восстания охватили громадную территорию, резко возросла численность повстанцев изменился характер и направленность борьбы, были выработаны новые программные цели и лозунги движения. На территории Самарской губернии в 1919-1920 гг. перманентно вспыхивали восстания, которые вполне можно характеризовать как крестьянские войны.

11 января 1919 года был издан декрет, вводивший продовольственную разверстку, которая на практике означала реализацию политики военного коммунизма. Известно, что декрет подводил юридическую основу под действия советского правительства, так как он признавал за государством право на насильственное изъятие всех излишков крестьянского хлеба. Продразверстка, по мнению В. И. Ленина и его ближайших соратников, стала "универсальным средством продвижения страны к социализму, включала в себя элемент прямого давления на крестьянство с целью загасить его частнособственнические устремления". Такая политика Советского государства вызвала сопротивление со стороны крестьянства, которое в ряде губерний Европейской России переросло в крестьянские восстания... Среди них особо следует выделить "чапанную войну" в Среднем Поволжье. Свое наименование она получила от названия крестьянской верхней одежды - чапана (кафтана, поддевки, стеганки). Это подчеркивало ее крестьянский характер. Движение охватило обширную территорию Симбирской, Самарской и Казанской губерний. В ней участвовали русские, татары, чуваши, мордва и представители других народов, населявших Поволжье. В советской литературе "чапанная война" и другие крестьянские восстания традиционно оценивались как антисоветские кулацкие мятежи. Такое классовое определение крестьянских восстаний 1919-1920 гг. является неверным, так как в них участвовали все слои крестьянства независимо от социального положения. Это было вызвано обострением противоречий между властью и крестьянством в целом в связи с введением продразверстки.

Поводом для начала "чапанной войны" послужила активизация деятельности продотрядов в связи с введением хлебной монополии. Восстание начались в селе Новодевичье Сенгилеевского уезда Симбирской губернии. Из ого уезда Симбирский губисполком запланировал вывезти в начале 1919 г. ' млн. пудов хлебных излишков. Восстание шло под лозунгами: "Долой насильников - коммунистов, да здравствует Советская власть". Был создан военный штаб крестьянской армии, рассылались воззвания. В ближайшие села направлялись агитаторы и отряды. Со 2 по 10 марта восстание охватило Новодевиченскую, РусскоБектяшинскую, Горюшкинскую, Теренгульскую и Поповскую волости Сенгилеевского уезда. 7 марта в с. Усолье Сызранского Од- на ста подводах приехали вооруженные крестьяне из с. Новодевичье. Пестовали председателя Совета и объявили мобилизацию в крестьянскую армию всех мужчин. Восставшие крестьяне села Усинка имели на вооружении около 300 винтовок и большой запас патронов. Этот отряд сумел дать отпор советской воинской части и даже захватил в плен 20 красноармейцев.

Сложная ситуация создалась и в г. Сызрани. В начале марта началось брожение во 2-м Сызранском запасном батальоне, который состоял из мобилизованных крестьян Сызранского и соседних с ним уездов. Они накануне призыва в Красную армию были обложены революционным единовременным налогом. Получая из дома письма, в которых содержались жалобы родных на тяжесть реквизиций и произвол со стороны местных властей, красноармейцы начали агитировать против коммунистов и готовы были поддержать восстание крестьян. Но 7 марта в Сызрань прибыл с двумя ротами Самарского Рабочего полка начальник Самарской ЧК Куземский. 2-й батальон был разоружен, а агитаторы арестованы. Ситуация в городе стабилизировалась, но для борьбы с крестьянским восстанием уездный исполком образовал чрезвычайный орган - военно-революционный комитет, фактически передав ему всю полноту власти. Сызранский ревком обратился в Пензу, Кузнецк и Самару, которые прислали на помощь свои вооруженные отряды.

Как видим, в ходе "чапанной войны" проявлялись традиционные черты и явления, характерные для массового крестьянского движения дореволюционной эпохи. К их числу относится заразительность и сила примера, влиявшие на ход восстания. Пример повстанцев с. Новодевичье не только был поддержан крестьянами соседних правобережных уездов, но и ускорил выступления в селах Ставропольского и северной части Самарского уездов.

Одними из первых в Самарской губернии против произвола Советской власти выступили крестьяне села Хрящевка. За ними последовали крестьяне села Ягодное, которые отказались выполнить требования уездного продовольственного комиссара Гринберга прислать в Ставрополь подводы в порядке исполнения гужевой повинности. 5 марта Гринберг направил в Ягодное продотряд, который на подъезде к селу был внезапно обстрелян крестьянами. Кстати, и здесь в активизации крестьян сыграла свою роль прибывшая группа повстанцев из села Новодевичье. Как правило, накануне выступления звучала набатный колокол, или вспыхивал пожар, что служило сигналом к началу восстания. Итак, вооруженные вилами, топорами, самодельными пиками, "чапаны" захватили значительную часть Сызранского, Сенгилеевского и Мелекесского уездов. В освобожденных селах они разгоняли комитеты бедноты" изгоняли из советов коммунистов, нередко прибегая к террору.

Развивая успех движения, повстанцы сформировали штаб в селе Ягодном, который возглавил Алексей Бурицкий. Повстанческая армия начала наступление на села Подстепки, Московку, Никольское, Барковку и далее на город Ставрополь, который был занят 7 марта без боя. Перед приходом повстанцев вновь прозвучал набат, загорелась конюшня. Возник переполох, что облегчило вступление "чапанов" в город. Вся полнота власти перешла к избранны"* гражданами г. Ставрополя - коменданту Голосову, его первому помощнику Белоусову и второму помощнику Бастрюкову. Новый исполком Совета объявил осадное положение в городе и предписал гражданам в возрасте от 18 до 40 лет записаться на действительную военную службу. В дальнейшем восстаниями в Ставропольском районе руководили комендант Долинин и начальник милиции Жилинский.

Ставропольский исполком обратился с воззванием к населению и красноармейцам. "Товарищи, братья-красноармейцы! Мы, восставшие труженики, красноармейцы всего населения России, крестьяне, обращаемся к Вам и заявляем, что мы встали не против Советской власти, но встали против диктатуры засилья коммунистов - тиранов и грабителей. Мы объявляем, что советская власть остается на местах, советы не уничтожаются, но в советах должны быть выборные от населения лица, известные народу данной местности. Мы ни на шаг не отступаем от Конституции РСФСР и руководствуемся ею". Восставшие выступали за советы без коммунистов, требовали участия в советах всех крестьян независимо от имущественного положения, свободной торговли.

Иная интерпретация этих событий содержится в постановлениях губисполкома, Самарского городского совета, в партийных документах и воспоминаниях коммунистов-участников подавления крестьянского восстания. 10 марта 1919 г. состоялось заседание Самарского городского совета рабочих и красноармейских депутатов, на котором с сообщением о крестьянских восстаниях в Ставропольском уезде выступил Л. Сокольский. "В Ставропольском уезде, -сказал он, - вспыхнули контрреволюционные беспорядки, вызванные определенными кулацкими и белогвардейскими элементами при участии лево- и правоэсеровских авантюристов. Кулаки восстают со старым лозунгом "Союза русского народа"... Они вовлекли в эту авантюру некоторые слои среднего крестьянства...". На этом заседании был создан чрезвычайный орган - губернский военно-революционный комитет, куда вошли Сокольский (губисполком), Милонов (городской Совет), Гинтер (губернский военком), Левитин (губчека), Рутицкий (комиссариат округа путей сообщения). Кроме того, ранее /марта президиум Самарского губисполкома во главе с В. В. Куйбышевым образовал революционный полевой штаб "для подавления кулацкого мятежа в ставропольском районе". В него вошли член губисполкома В. А. Тронин, командовавший "всеми военными силами, действующими против мятежников помощник командира Самарского рабочего полка Шевердин и член Самарской губернской чрезвычайной комиссии Нагибин. Создание этих чрезвычайных органов было обусловлено взрывоопасным настроением частей МВф0 гарнизона- в письме В. И. Ленину командующий IV армией поднятк36 сообщил: "В ночь с 10 на 11 марта была произведена попытка и Разбив вое же [восстание - авт.] в самой Самаре. Взбунтовался 175 полк поднять и артиллерийские склады и разобрав бывшие там берданки, пытался армии ПпT6 часT' и в РВУ10 очередь инженерный батальон моей (IV) армии. Призыв успеха не имел' и к 3 часам утра дело было ликвидировано". Военно-революционный комитет мобилизовав ночью коммунистов с помощью Самарского рабочего полка и содействия других воинских частей разоружил ' вд0 арестовано около 250 красноармейцев.

Военно-революционные комитеты и штабы как чрезвычайные органы для борьбы с крестьянскими восстаниями создавались в городах, волостях и селах 1 Самарской губернии довольно часто. Для подавления восстаний большевики использовали войска Красной армии. В состав войскового соединения, которое вело боевые действия против повстанцев Ставропольского уезда, вошли 1-й Самарский рабочий полк и 2-я интернациональная рота, в которой были мадьяры с пушками и пулеметами. Всего в распоряжении командира этой группировки Шевердина насчитывалось 400 человек пехоты и эскадрон кавалерии (75 человек).

Сохранившиеся оперативные сводки и схемы боевых действий свидетельствуют о методах, которые применяли карательные экспедиции. Они отличались крайней жестокостью по отношению к участникам крестьянских восстаний. Ожесточенное сопротивление карательная экспедиция встретила в селах Старая Бинарадка и Еремкино. Здесь повстанцами командовала Ирина Феличкина, об отваге которой слагались легенды. "Она лихо скакала на серой кобыле по Еремкинскому фронту и плетью гнала в бой отставших или трусивших мятежников". 10 марта Шевердин получил подкрепление "численностью 600 человек пехоты и 60 человек кавалеристов при пяти пулеметах и двух трехдюймовых орудиях". Повстанцы не могли противостоять регулярным войскам Красной армии. 13 марта г. Ставрополь был взят. Часть руководителей восстания была расстреляна. Удалось бежать коменданту А. Долинину, который позднее под фамилией Шабанов воевал против белополяков. В Ставрополе была создана уездная ВЧК и расстреляно свыше 50 участников восстания.

"При подавлении восстания, - писал М. В. Фрунзе В. И. Ленину, - убито пока по неполным сведениям не менее 1000 человек. Кроме того расстреляно свыше 600 главарей и кулаков. Село Усинское, в котором восставшими сначала был целиком истреблен наш отряд в 170 человек, сожжено совершенно".

На заседании Самарского губисполкома обсуждался вопрос о создании концентрационного лагеря, в котором должны были ждать своей участи захваченные в плен повстанцы. Участники восстания подвергались судебным преследованиям. Их арестовывали, заключали в тюрьму, а активистов и руководителей расстреливали.

В то же время были жестоко подавлены восстания крестьян в Кинель-Черкассах, Сергиевске и Кротовке. В карательной экспедиции, направленной в эти села, приняли участие отряды Самарского Советского рабочего полка, Иваново-вознесенского, Сергиевского продотрядов и отрядов железнодорожной обороны. В их состав входило 800 человек пехоты, взвод конницы, им было придано 3 орудия и 7 пулеметов. Кроме того восстания вспыхнули в селах Федоровка и Любимовка Бузулукского уезда. Для их подавления "через местный военный комиссариат и штаб Туркармии посылались карательные отряды, каковыми восстания ликвидированы".

Самарский губисполком, пытаясь погасить пламя крестьянской борьбы, требовал от уездных организаций ужесточить репрессии и предписывал исполкомам организовать в уездах революционные трибуналы, которым вменялось рассмотрение дел о контрреволюционных "деяниях" и выступлениях. Одновременно самарские коммунисты вынуждены были признать, что поводом для возникновения "чапанной" войны послужил произвол продотря-00 советских и партийных работников. И хотя это признание было закамуфлировано и буквально тонуло в обвинениях в адрес агентов Колчака, белогвардейских офицеров, кулаков и даже недавних союзников эсеров, тем не нее признание многочисленных фактов произвола и насилия весьма симптоматично. Большевики вынуждены были оправдывать свою жестокость суповой необходимостью.

10 апреля 1919 г. Самарский губисполком принял обязательное постановление № 19. В нем предписывалось привлекать к "ответственности агентов советской власти, которые нередко ведут по отношению к населению позорным для советской власти образом". Губисполком указывал, что делегированные в деревню инструкторы, уполномоченные, комиссары должны были регистрировать выданные им "мандаты в местном исполкоме немедленно". В апреле 1919 г. было объявлено об освобождении крестьян-середняков от взыскания чрезвычайного и натурального налога с урожая 1918 г. Но эти распоряжения фактически остались на бумаге. Продовольственные агитаторы и продотряды продолжали "выкачивать" хлеб из деревни традиционными методами, не считаясь ни с нуждами крестьян, ни с их интересами.

Тяготы продразверстки, мобилизации в Красную армию, отсутствие промышленных товаров, продолжающаяся разруха во всех отраслях экономики России - эти и другие факторы не могли не сказываться на социально-психологическом состоянии населения Самарской области. В сводках военно-цензурного отделения, которое проводило анализ писем солдат и их родных преобладают негативные оценки быта и настроения масс во второй половине 1919 - начале 1920 гг. "Меня призывают на военную службу по приказу № 343. Этот приказ меня совсем не касается. Здешний комиссариат ничего не разбирается", - писал корреспондент из Бугурусланского уезда. Из Тимашева сообщали: "Товарищи разоряют нас, берут сено, солому, каждый день три пуда картошки. Теперь мужики стали как мертвые, не знают, что им делать. Говорить ничего нельзя, ничего не признают, теперь хоть с голоду Умирать. Скотину у нас берут беспощадно. Нам очень плохо жить".

Среди массы сообщений более 90% содержат сведения о последствиях, связанных с проведением политики военного коммунизма и настроением крестьян. "От крестьян, - читаем в письме из с. Тимофеевки, - берут хлеб, овец, скот, а ему фунта соли нет. Продовольственная политика начинает возмущать и коммунистов". Или: "Кто прежде не дал скота, тот должен сейчас дать. Хоть иди и покупай, а должен отдать. Как раньше брали с пролетария, и теперь. И все обусловлено потому, что многие коммунисты не соответствовали назначению. У военкома стачки с богачами. Он скрывает и покровительствует дезертирам".

Возникает осознание необходимости отмены продразверстки и введения свободной торговли. "Всех продуктов очень много, - писали из Самары, - если бы разрешили свободную торговлю, то мужики говорят, что завалили бы ару продуктами. И действительно всего много, да коммунисты разорили всю Россию. Всех людей нельзя узнать - все стали какими-то озверелыми". В конце 1919 г. появились сообщения о росте недовольства действиями советских и партийных работников. "Положение Советской власти по Самарскому округу незавидно. Причиной этого является недостаток партийных работников. Там, где нужно подойти с советом, грозят оружием и тем самым лишь портят все дело".

Как видим, в конце 1919 - начале 1920 гг. недовольство социальной политикой советской власти резко возросло. Ярким проявлением крестьянского сопротивления было восстание "Черного Орла" или "вилочное восстание". Оно охватило Бугульминский уезд Самарской губернии, а также территорию Мензелинского, Белебеевского, Бирского, Уфимского уездов Уфимской и Чистопольского уезда Казанской губерний. Восстание разразилось в прифронтовой полосе Поволжско-Уральского региона, которая была освобождена от войск Колчака и тут же стала испытывать на себе тяжесть продразверстки. Она и здесь "проводилась без учета того урона, который понесли прифронтовые районы от военных действий, реквизиций рабочего и продуктивного скота белыми и красными войсками, убыли мужского населения в связи с мобилизациями". Как и прежде, продотряды выгребали у крестьян весь хлеб без остатка. На десятки тысяч крестьянских семей надвинулась реальная угроза голода. Если в "чапанной войне" участвовали преимущественно русские крестьяне, то в восстании "Черного Орла" основную массу повстанцев составляли татары и башкиры. Оно шло под лозунгами: "Долой коммунистов и выкачку хлеба", "Громи ссыпные пункты", "Да здравствует вольная торговля". Был выдвинут и такой лозунг: "За веру христианскую и ислам". У восставших четко просматривается отсутствие национальной розни. Они были единодушны в стремлении сохранить Российскую Федерацию, одновременно оговаривая такие фундаментальные принципы, как самоопределение народностей и всенародное гражданское право.

Так же как и "чапанная война", восстание "Черного Орла" возникло стихийно. Повстанцы были вооружены вилами, кольями, кистенями и топорами. Часть из них имела охотничьи ружья и винтовки. В ходе боев они сумели захватить у продотрядов и милиции пулеметы. Просматривалось стремление повстанцев внести в стихию элементы организованности. Проводились принудительные мобилизации в народную армию восставших, распространялись воззвания. В них указывались причины восстания и определялись цели повстанцев. В одном из воззваний читаем: "Зачем мы восстали? Кто мы? Кто наши враги? Мы многомиллионное крестьянство. Наши враги коммунисты. Они пьют нашу кровь и угнетают нас, как рабов... Долой коммунистов. Долой гражданскую войну. Только выборные в этом [Учредительном - авт.] собрании установят порядок". Распространялась инструкция по организации власти повстанцев: уничтожать коммунистов, поставить посты, назначить начальника штаба, коменданта, начальника связи и разведки. Обычно воззвания печатались на пишущей машинке и расклеивались в населенных пунктах.

Восстание в Бугульминском уезде началось в феврале 1920 г. К середине месяца им была охвачена большая часть уезда: от 12 до 16 волостей. Для ликвидации восстания в Самаре был создан военно-революционный штаб в ставе: председателя губвоенкома Ульянова, членов Леплевского, председателе губчека Ф. Кириллова и члена губкома Мясникова. На штаб возлагалось оперативное и политическое руководство, в Бугульминский уезд были командированы "тт. Кочетков и Чернов". 12 февраля на общем собрании коммунистов г. Бугульмы была создана революционная тройка для подавления восстания в уезде. В нее вошли член укома Логвинович, начальник гарнизона Чуйков и председатель исполкома Тобалов. 15 февраля уезд был объявлен на военном положении. В ликвидации восстания принимал участие батальон губчека, который понес большие потери. В карательную экспедицию были включены продотряды Сергиевского и Абдуллинского районов. Но решающую роль сыграли войсковые соединения Запасной армии под командованием Б. И. Гольдберга. В карательной экспедиции принимали участие 3-й батальон ВОХРа, Бугульминский гарнизон и бронепоезд.

И повстанцы, и каратели не щадили друг друга. И та, и другая стороны без суда и следствия расстреливали пленных. Лишь после подавления восстания дела активных участников рассматривались на заседаниях военного трибунала, после чего они все равно приговаривались к смертной казни. 5 марта 1920 г. восстание в Бугульминском уезде было подавлено, но военное положение Самарский губисполком отменил только 19 марта, а 25 марта был ликвидирован и чрезвычайный орган - революционный штаб.

Масштабы восстания, ожесточенность и решимость "вилочников" покончить с произволом коммунистов и продразверсткой были столь велики, что Председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий после окончания командировки на Урал (январь-февраль 1920 г.) внес в ЦК РКП(б) предложение о замене продразверстки натуральным налогом.

Показателем недовольства гражданской войной и социальной политикой правительства В. И. Ленина стало дезертирство из Красной армии, которое в 1920 г. приняло массовый характер. "Из ваших товарищей, - писали красноармейцу из с. Толкай, - многие дома: Саня, Ваня и другие". А вот сообщение из Большой Глушицы: "Все дома, только тебя нет. Приезжай жить дезертиром. Их не ловят". Глухое брожение началось и в войсковых соединениях Красной армии, большую часть которой составляли крестьяне. Социально-психологическое состояние солдат Красной армии зависело от многих фактов. В 1920 г. разруха охватила все отрасли промышленности. Многие предприятия не работали. Продразверстка, мобилизация в армию и реквизиция кота обусловили падение аграрного сектора экономики. Военно-политичекая ситуация в стране оставалась сложной. Была не окончена война с Вранлем, Польшей, басмачеством в Туркестане. Все это не могло не сказываться на настроении красноармейцев - вчерашних крестьян.

31 июля 1920 г. в Самарской губернии вновь вспыхнуло восстание в Бузулукском уезде под руководством начальника 9-й кавалерийской дивизии А.В.Сапожникова. Он 6 июля в Самаре по приказу командующего Заволжского до-10143 округа К. А. Авксентьевского был отстранен от занимаемой должности. Дивизия Сапожкова была расквартирована в г. Бузулуке за две недели до начала восстания. Здесь ее должны были переформировать и направить на Южный фронт. Возвратившись из Самары в Бузулук, А. В. Сапожков созвал совещание командного составе, на котором представил свою отставку как "поход против старых работников дивизии" и предложил "протестовать против этого вооруженной силой". 14 июля Сапожков на митинге в с. Погромном выдвинул лозунг: "Долой спецов, вчерашних контрреволюционеров, да здравствуют наши старые вожди с 1917 года". Далее Сапожков зачитал приказ № 1 о создании Первой армии "Правды".

Программа восставших была представлена в воззвании Реввоенсовета Первой армии "Правды" и в приказе Сапожкова от 15 июля 1920 г. В них отмечалось, что в России "власти тружеников давно уже не существует", органы власти с мнением крестьян не считаются, а лишь берут с них все необходимое. "Цель восставших, - писал А. В. Сапожков в приказе, - объединить все беднейшее рабоче-крестьянское население в одной идее, сломив слишком обуржуазившихся некоторых ответственных членов коммунистической партии под лозунгом: "Вся власть Советов действительна на программе партии большевиков на основе Конституции". Типичные для крестьян требования в ходе очередного восстания конкретизировались. Из-за недобора урожая продразверстка собиралась с крестьян не зерном, а продуктами питания: продотряды изымали мясо, яйца и масло. Поэтому к лозунгам: "долой продкомиссаров", "да здравствует свободная торговля", "советская власть без коммунистов" добавились новые - "долой яичников и масленщиков". Они по существу смыкались с призывами повстанцев мятежной дивизии Сапожкова.

Анализ программных документов "сапожковцев" позволяет сделать вывод о том, что восставшие выступали за отмену продразверстки и против тех коммунистов и комиссаров в местных продовольственных и советских органах масти, которые предали, на их взгляд, революционные идеалы.

Подавление очередного мятежа осуществлялось по уже апробированному сценарию: в Бузулуке был создан военно-революционный комитет в составе Пономарева, Бирна, Ильина и Сучкова. 26 июля Л. Д. Троцкий в записке, обращенной к К. А. Авксентьевскому, требовал немедленно ликвидировать восстание Сапожкова. Он предложил "расстреливать всякого повстанца, захваченного с оружием в руках". Принятия решительных мер против Сапожкова требовал и вождь большевиков В. И. Ленин. Более того, он настойчиво рекомендовал "брать заложников из селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова".

А. В. Сапожков реорганизовал дивизию, упразднил институт комиссаров, расформировал особый отдел, создал Реввоенсовет и штаб повстанческой ар-1ии. Вначале численность повстанцев составляла 1 тысячу человек, а затем она возросла до 2700 человек. Ревком пытался вести с Сапожковым переговоры, но они не дали результата. После короткого боя 14 июля красные oставили Бузулук. Он удерживался Сапожковым двое суток. Были освобождены из тюрем все арестованные и дезертиры, захвачены и разграблены военный склад, госпиталь, а на железнодорожной станции - вагоны с сахаром.

Стремясь ликвидировать восстание Сапожкова в кратчайшие сроки, командование Заволжского военного округа направило против повстанцев "почта д наличные силы: 12362 штыка, 1654 сабли, 89 пулеметов, 46 орудий" 16 июля 1920 г. восставшие были выбиты из Бузулука частями Красной армии. Сапожков стал продвигаться на Уральск и дальше к Каспийскому морю 6 сентября у озера Бак-Баул, в районе Ханской Ставки Астраханской губернии повстанцы были разгромлены отрядом Борисоглебских кавалерийских курсов, а сам А. В. Сапожков убит. Судебным преследованиям были подвергнуты 150 участников восстания, 52 человека приговорены к расстрелу.

Восстание Сапожкова было последним крупным выступлением крестьянских масс на территории Самарской губернии. Во второй половине 1920 г. имели место локальные выступления, направленные против очередной продовольственной кампании, которая целенаправленно осуществлялась в губернии несмотря на засуху и надвигающийся голод. Остатки отрядов Сапожкова в сентябре 1920 г. возглавил Серов, в отряде которого в разное время насчитывалось от 150 до 500 сабель. Он применял партизанскую тактику борьбы на территории Новоузенского уезда, нападая на продотряды и сельсоветы. В заволжских степях вел борьбу отряд Вакулина. В ноябре 1920 г. было подавлено выступление крестьян в с. Баклановке Бузулукского уезда.

Повстанческий отряд Вакулина-Попова, действовавший на территории Самаро-Саратовского Поволжья, прорвался сюда из Донской области. Его руководители надеялись "поднять восстание крестьян Саратовской и Самарской губерний". Повстанцы выдвинули традиционные для этой эпохи лозунги "Да здравствует советская власть без коммунистов и комиссаров", "Да здравствует свободный народ и свободная торговля". По пути следования отряда в селах крестьяне примыкали к повстанцам, захватывали запасы продовольствия, собранные в ходе реквизиций, проводившихся советской властью. Пугачевский и южная часть Самарского уезда вновь были объявлены на военном положении. На борьбу с отрядом Попова было мобилизовано свыше тысячи коммунистов и комсомольцев.

Политика военного коммунизма, проводившаяся методами насилия и жестокого государственного принуждения, вызвала яростное сопротивление со стороны многонационального крестьянства Самарской губернии. Выступая с оружием в руках против власти коммунистов, крестьяне пытались спасти свои семьи от разорения, нищеты и голодной смерти. Разрозненные, часто стихийные, выступления крестьян против разорительной политики коммунистического правительства жестоко подавлялись воинской силой. По-существу, в Поволжье отрабатывались все те методы, которые затем использовались при подавлении восстания Антонова в Тамбовской губернии и мятежа в Кронштадте. Но идея советов пока еще не была скомпрометирована в ходе противостояния народа и коммунистов. Крестьяне лишь требовали отстранить от власти антинародные коммунистические силы, обеспечить действительно народное представительство в советах.