Глава II. Церковно-монастырское хозяйство

Развитие хозяйства в крупных церковно-монастырских владениях Симбирско-Самарского Поволжья рассматривается на примере земледелия, рыболовства и солеварения как отраслей, игравших определяющую роль в сельскохозяйственном и промысловом производстве.

2.1. Земледельческое производство

На развитие земледелия на территории края существенное влияние оказывали природные условия - почвенные, климатические, близость путей сообщения. В целом Симбирско-Самарское Поволжье по своим почвенным показателям входило в район с наиболее благоприятными условиями для земледелия. В.З. Докучаев писал: "Как раз посредине Центральной и Заволжской России приходится полоса почв с наибольшим содержанием гумуса от 13 до 16%. Она захватывает значительные части губерний Саратовской, Пензенской, Симбирской, Оренбургской, Уфимской и, особенно, Самарской. Однако основные пахотные угодья во владениях духовенства в XVII-начале XVIII вв. находились на правобережье Волги, где были менее плодородные, называемые в современном почвоведении "черноземами обыкновенными". На Самарской Луке земледелие велось на темно-серых оподзоленных почвах. По мнению составителей отказных книг Самарского уезда 1641-42 г. они считались "средними". Лишь в некоторых вотчинах имелась возможность эксплуатировать "тучные черноземы". Например, они располагались небольшим участком неподалеку от Усольских слобод Надеинского Усолья.

Однако в глазах переселенцев, пришедших со скудных земель Нечерноземного Центра едва не все почвы Среднего Поволжья необычайно плодородными. В 1664 г. симбирский воевода И. Дашков сообщил царю "... а земли в тех местах (Симбирский уезд - Э.Д.) самые добрые". Об этом же свидетельствуют мнения П.С. Палласа, И.И. Лепехина, составителей топографических описаний и т.д.

Для русского населения внове были более длительное и жаркое лето, недостаток влаги, засухи, повторяющиеся регулярно с интервалом в несколько лет, характерные для умеренно-континентального климата Симбирско-Самарского Поволжья. По всем этим показателям территорию края можно отнести к районам с рискованным земледелием. В источниках конца XVII-начала XVIII вв. по монастырским владениям постоянно упоминаются неурожайные годы. Серьезное влияние на сельское хозяйство оказывали временные особенности климата этого времени, отнесенного специалистами к "малому ледниковому периоду".

Данные о размерах, степени освоенности, заселенности земель, полученных духовными феодалами, имеются в жалованных грамотах, межевых, писцовых книгах и других документах. За исключением Ипатьева, Новоспасское Идовская слобода и Савво-Сторожевского монастырей, прочим вотчинникам были пожалованы неосвоенные, "порозжие", целинные земли. Как правило, это были степные участки с небольшими вкраплениями леса. Только во владениях самарского Спасо-Преображенского и Савво-Сторожевского монастырей леса занимали большую часть территории. В больший части вотчин совершенно не испытывали земельный голод, характерный для центральных уездов страны. Нехватка пашенных земель ощущалась "только во владениях московского Вознесенского и костромского Ипатьева монастырей.

В системе феодального хозяйства церковных феодалов необходимо выделить два типа развития земледельческого производства:

- во владениях с промысловым уклоном земледелие длительное время рассматривалось как вспомогательная отрасль;

- в хозяйствах аграрного направления земледелие с самого начала играло ведущую роль.

Первое направление было характерно для вотчин Чудова, Новоспасского, Савво-Сторожевского, отчасти Новодевичьего монастырей. Вследствие отсутствия систематических данных по другим владениям, можно предположить, что типичным образцом развития сельскохозяйственных отраслей производства во владениях с промысловой направленностью была организация земледелия в вотчине Савво-Сторожевского монастыря - Надеинском Усолье. Хозяйственный уклад здесь, начало которому положила промышленно-торговая деятельность семьи Светашнлковых (1631-32 - 1660 гг.) формировался на протяжении почти 80 дет и к концу XVII в. получил в общих чертах свое окончательное оформление. Власти Надеинского Усолья решили проблему обеспечения населения промыслов продуктами земледелия несколькими путями. Во-первых, была заведена владельческая запашка. Кроме того, часть населения вотчин - русские крестьяне, чувашское и мордовское население - получила наделы земли и занималась преимущественно или исключительно земледелием. И, наконец, земля отдавалась в оброчное пользование работным людям и бобылям, работавшим на промыслах.

Одним из основных показателей возрастающего внимания монастырских властей к земледелию являются данные о величине монастырской запашки. Но данным С.В. Бахрушина при Светешниковых, а также в первое десятилетие после перехода владения к монастырю она составляла 30 четвертей. Полностью нужды промысла в продовольствии такое количество пашни удовлетворить не могло, и еще в начале 70-х гг. XVII в. приходилось завозить в вотчину значительное количество хлебных запасов. В конце 70 годов монастырская запашка выросла до 112 четвертей, а к 1686-87 г., по данным писцовых книг, достигла 417 четвертей. Вряд ли вся земля находилась постоянно в работе. Об этом свидетельствуют материалы "выписок" из приходно-расходных книг по Надеинскому Усолью за 1684 - 1687 годы. В среднем за один год на посев уходило около 300 четвертей зерна, причем озимая рожь составляла менее половины высеваемого зерна. Размеры монастырской пашни в 80-90 гг. не только позволяли полностью удовлетворить внутренние нужды, обеспечить хлебом рабочую силу, лошадей и скот, но и давали возможность продавать значительную часть урожая (100 и более четвертей в год), оставляя при этом значительные запасы на случай неурожайного года (от 4 500 до 1000 четвертей). Постоянное внимание монастырских властей земледелию привело в конце XVII в. к появлению товарных излишков. Вся монастырская пашня в конце века состояла из участков, закрепленных за отдельными поселениями - общинами. Свободным от обработки этих земель было только население чувашских деревень. Общая площадь "крестьянских и чувашских тяглых", "бобыльских, работничьих и крестьянских оброчных" земель в середине 80 гг. составляла 938 четвертей (в одном поле). В среднем на каждый из 30 чувашских дворов приходилось по 8 четвертей, а на одну душу м.п. 3 четверти. Неясно, каковы были наделы крестьянских дворов. Представители этих двух групп населения, видимо, играли основную роль в обеспечении населения вотчины продуктами питания. Ниже была обеспеченность землей бобыльских и работничьих дворов. В среднем на один двор приходилось менее 3 четвертей земли, а на одну душу м.л. примерно 0,8 четверти. Внутри этой группы населения имелись значительные колебания в размерах наделов. Для большинства бобылей и работников земледельческие работы являлись второстепенным занятием".

Итак, в последние два десятилетия XVII в. земледелие стало одной из важнейших отраслей хозяйства Надеинского Усолья. Об этом свидетельствует быстрый рост монастырской запашки, вполне сравнимые с другими отраслями размеры производимого продукта. Дальнейшая аграрная переориентация Надеинского Усолья происходила в первой четверти XVII в.

Хозяйства второго типа можно разделить на две группы. В первой (вотчины самарского Спасо-Преображенского, московского Вознесенского, Новодевичьего монастырей), наряду с преобладанием сельского хозяйства определенной развитие получили промысловые отрасли. Во второй (владения патриарха на реках Утке и Майне, костромских Ипатьева и Богоявленского монастырей, Воскресенского Новоиерусалимского, кашпирского Вознесенского, Иловской слободы Новоспасского монастыря) - полностью господствовало аграрное производство. Пахотные земли в хозяйствах этого типа распределялись между тяглыми крестьянами и отводились под владельческую запашку. Особый интерес к заведению зернового собственного производства монастырские власти проявили в конце XVII в. Например, в вотчине Ипатьева монастыря, полученной в 1698-99 г. уже в 1700 г.

Монастырские крестьяне высеяли на пашне своего господина 6 четвертей рай. В 1702 г. посевные площади увеличились до 20 четвертей. Аналогично поступили власти московского Вознесенского, кашпирского Вознесенского я других монастырей. На размеры владельческой задатки оказывал влияние ряд факторов - количество пригодной земли (ее недоставало в вотчинах костромского Ипатьева и московского Вознесенского монастырей) и работоспособного населения, необходимость обеспечивать продуктами литания промысловых работников (Новодевичий и другие монастыри),попытки производить хлеб для продажи (Богоявленский и московский Вознесенский монастыри) и вывозить в метрополию (Богоявленский монастырь).

О запасах хлеба в монастырских житницах говорят следующие факты. В 1702 г. в амбарах костромского Богоявленского монастыря хранилось 678 четвертей ржи, 240 четвертей овса, 82 четверти ячменя, 64 четверти пшеницы, ЬО четвертей гороха" Продавали хлеб на достаточно далекие расстояния - яицким казакам - власти моек. Вознесенского монастыря. Даже в неурожайные 1703-1705 гг. в монастырских закромах хранились значительные запасы хлеба (амбар овса " ... который почат для продали прошлые лет четвертей с полтораста").

По мнению Е.Н. Ошаниной, поместное и светское вотчинное хозяйство Среднего Поволжья на рубеже XVII-XVIII вв. испытывало на себе значительное влияние товарно-денежных отношений. Следствием этого было значительное увеличение владельческой запашки. Видимо, это явление нашло отражение и в монастырском хозяйстве.

Основу землевладения зависимого населения в хозяйствах с аграрным направлением развития составляли крестьянские тяглые земли. Удельный вес бобыльских земель был невысок.

Своеобразие природных условий края оказывало существенное влияние на технологию земледельческого труда. Практика сельскохозяйственного производства в изучаемом регионе имела значительные отличия по сравнению с центральными и северными районами страны, где находились основные владения церковных феодалов. Переселенцы, пришедшие в основном из центра страны; представители администрации - старцы, промышленники, приказчики принесли с собой те навыки земледельческих работ, которые господствовали в местах их прежнего проживания. На новых землях происходила известная трансформация старого опыта, приспособление его к новым условиям. Имеющиеся источники позволяют проследить за этим явлением только по собственно владельческому хозяйству в последнее двадцатилетие XVII в. - начальный период XVII в. Переход с малоплодородных, истощенных земель нечерноземного центра на черноземы Среднего Поволжья позволил, особенно на первых порах, снимать значительные урожаи без применения серьезных агротехнических приемов. Упростилась технология обработки почвы, способы повышения ее плодородия. Совершенно отсутствуют данные об унавоживании полей, об использовании удобрений. Подобные приемы земледелия были характерны не только для XVII, но и для XVIII в. Например, во второй половины XVIII в. воеводы Симбирска, Сызрани, Саратова и других городов доносили о том, что поля в их уездах не удобряются. П.С. Паллас и И.И. Лепехин также писали о крайнем упрощении технологии обработки почвы и других земледельческих работ в Среднем Поволжье. Причем, подобные наблюдения ими сделаны и на территории Самарской Луки, где ранее, чем где-либо в регионе возникли постоянные очаги земледелия. Основным способом восстановления плодородия почвы являлся перелог. В том же сообщении воевод приволжских городов говорилось: "А случается которая земля будет худо родить хлеб, то земледельцы оную на несколько лет пахать оставляют и пускают в залежь, а вместо той земли распахивают вновь степи, а потом по происшествии нескольких лет ту ж запущенную залежь по-прежнему распахивают и сеют на той хлеб, и чрез то подновление землям делают". Описываемый способ обработки земли относится отнюдь не к классической переложной системе и не свидетельствует о низком уровне или упадке земледельческой культуры. Перелог в данном случае являлся дополнением к повсеместно распространенной трехпольной системе. Зная все передовые для того времени приемы земледелия переселенцы могли достаточно гибко варьировать их, приспосабливаться к местным условиям, получать значительные урожаи с минимумом трудовых затрат. О подобной гибкости земледельческой технологии в отношении основных систем земледелия говорит в своих трудах Л.В. Милов. Сведения о "лесе пахотном", о "пашне, лесом поросшей", перелоге встречаются только в материалах по вотчинам патриарха на Самарской Луке и Савво-Сторожевского монастыря. В других владениях земледелие (за исключением костромского Богоявленского монастыря) прошло к тому времени слишком короткий путь, чтобы можно было говорить о каком-то восстановлении почвы. Господствующей системой земледелия во владениях духовенства края было трехполье. Все земельные угодья, мало-мальски пригодные для ведения сельского хозяйства, описывались в трех полях - "в поле, а в двух потому ж". Данная структура наблюдается во всех владениях, по которым имеются сведения, как на владельческих, так и на крестьянских землях. Вопрос о структуре трехпольного севооборота решался в каждом хозяйстве по-своему. Монастырские власти в своих приволжских владениях скорее всего предполагали завести правильное трехполье с равенством ярового, озимого полей и пара. В 80 гг. власти Савво-Сторожевского монастыри в своих наказах строителям приписных Пурдышевского и Спасо-Зарецкого монастырей, подчеркивали необходимость соблюдем равенства ярового и озимого полей. Далее указывалось, чтобы монастырские земли "... пахать все три поля сряду, в одном месте", "хлеб сеяли во время, средним севом, ни часто ни редко". Видимо, подобными соображениями должны были руководствоваться строители Надеинского Усолья. Однако в действительности наблюдались отступления от этого правила. Имея ввиду общепринятые нормы высева зерновых культур, можно говорить об известном отходе от принципа равенства полей. Этот отход был обусловлен рядом причин: частичными неурожаями, недостатком семенного зерна. Совершенно нет данных о размерах парового поля. Несовпадение размеров ярового поля и озимого замечалось многими исследователями аграрной истории страны XVI-XVII вв. и скорее всего было обычным для земледелия того времени. Важным показателем специфики развития сельского хозяйства в регионе является соотношение и удельный вес высеваемых и собираемых зерновых культур. Во владениях духовенства высевались - рожь, овес, ячмень, пшеница, просо, горох, гречиха, полба; из технических культур - конопля. Основной и практически единственной культурой высеваемой осенью, под снег, была рожь. По объему высеянного зерна рожь во всех владениях находилась на первом месте, причем, в старейших хозяйственных регионах ее удельный вес среди других культур составляют 40 до 50%, а в недавно возникших колебался от 27 до 33%. В новоосвоенных вотчинах также наблюдалась тенденция к увеличение посевов этой культуры. Например, кашпирский Вознесенский монастырь в 1701 г. озимой ржи высеял 12,5 четвертей, а в предыдущие два года соответственно 10 и 7 четвертей.

Среди яровых основной культурой являлся овес. По количеству высеянных четвертей он в ряде случаев достигал показателей ржи, но в целом в посеве овес уступал и составлял 41-43% всего высеваемого зерна. На третьем месте находилась пшеница (от 10 до 17% всего посевного фонда). Значительной последней посевной культурой являлся ячмень (5-10%). Посевы дроса, гречихи, полбы, гороха не превышали 1-5%. Дополнительные коррективы в оценку удельного веса отдельных культур в вотчинном зерновом хозяйстве вносят данные о количестве собранного при уборке урожая зерна. Здесь картина в значительной мере меняется. При достаточно благоприятных погодных условиях количество собранной ржи от всего урожая зерновых культур составляло от 54 до 72%, и только вследствие явного неурожая падало в Надеинском Усолье в 1685 г. до 18% (от "великой засухи"), а на землях кашлирского Вознесенского монастыря в 1701 г. до 30% ("ржи не родилось, оборотилась травой метликою да лебедою"). Доля собранного овса при благоприятных для озимых и яровых культур погодных условиях колебалась между 28-32%, при неблагоприятных для озимых условиях достигала 50-60%, а при неурожае для яровых падала до 7-19%. Количество собранной пшеницы держалось на уровне 26%, и только в отдельные годы ее удельный вес снижался до 9%. Менее значительную роль в хозяйстве играл ячмень, удельный вес которого в урожае не превышал 13%. Эти четыре основные зерновые культуры практически создавали продовольственную базу во владениях духовенства. Рассматривая соотношение между количеством посеянного и убранного зерна, пропорции этих культур по отдельным годам, можно установить наличие определенной компенсационной зависимости между ними. Об этом писал Н.Л. Рубинштейн, когда, анализируя данные по сельскому хозяйству феодальной России второй половины XVIII в., он сделал следующий вывод: "... наиболее типичны частичные неурожаи, причем в силу зависимости урожаев от климатических условий плохой урожай озимого хлеба большей частью компенсируется в итоговом показателе за год удовлетворительным урожаем ярового и, наоборот".

При изучении урожайности, по мнению статистиков, наиболее точно выражают действительность данные за восьмилетние периоды, где наблюдается равномерное распределение урожайных и неурожайных лет. В нашем случае этого добиться не удается. Годовые подборки по отдельным монастырям не превышают трех лет, а в целом данные собраны всего за шесть лет. Наиболее убедительные сведения представлены по Надеинскому Усолью за 1684-85 - 1686-87 гг. При сравнительно высокой средней урожайности ржи (сам - 5,1) обращает на себя внимание амплитуда колебаний урожайности - от сам - 0,86 до сам -8,3. Ниже была средняя Урожайность овса, пшеницы и ячменя (соответственно сам -2,5, а по двум последним сам -3,3-3,4). В использовании совокупности этих культур земледельческое хозяйство края в меньшей степени было подвержено воздействию неблагоприятных климатических условий. Средняя урожайность всех культур за три года составила сам-3,8, а до каждому из сельскохозяйственных сезонов соответственно: сам -2,3 (сказался неурожайный год), сам-4,5, сам-4,5 . Эти данные совпадают со средними сведениями об урожайности, выявленными исследователями по Среднему Поволжью за вторую половину XVII - первую половину XVIII вв. (сам 3.7).

Материалы об урожайности по вотчинам Ипатьева и кашпирского Вознесенского монастырей близки к вышеприведенным. Более низкий показатель наблюдается по вотчине Ипатьева монастыря в 1700 г. - сам-З25.

Подобные средние данные в "самах" были характерны для Симбирско-Самарского Поволжья на всем протяжении последней четверти XVII-XVIII вв. Например, по материалам "Топографического описания Симбирского наместничества" 1785 г. обычный урожай ржи во второй половине XVIII в. составлял сам-4, а на новых землях достигал сам 9-10. При хорошей (обработке земли урожайность поднималась - ржи и овса в среднем до сам-5, пшеницы до сам-6, ячменя до сам-8).

При рассмотрении технологии земледельческих работ в крупной вотчине края становится очевидным, что затраты труда при проведении наиболее трудоемких работ по восстановлению плодородия почвы, при пахоте были значительно выше, чем во владениях духовенства в нечерноземном Центре, на европейском Севере и т.д. Это обстоятельство объясняет примерно одинаковый уровень средней урожайности при разном качестве земель. При том же внимании к земледелию, которое уделялось ему в старых районах расселения, переселенцы должны были получать гораздо более значительные урожаи. По подсчетам исследователей затраты труда земледельца Среднего Поволжья (или Центрально-Черноземного района) в 2-4 раза были ниже, чем в районах "старого" Центра, У крестьянина-земледельца оказывалось достаточно времени для занятий промыслами, извозом и т.д., у работника солеваренного и рыболовных промыслов его хватало для обработки участка земли.

Наиболее остро вопрос о самообеспечении продуктами земледелия стоял в промысловых владениях, где, как это указывает пример Надеинского Усолья, размеры наделов земли у работных людей и бобылей, занятых в рыболовстве и солеварении, были сравнительно невелики. Используя методику подсчетов, разработанную к настоящему времени в исторической литературе, и учитывая все параметры статей доходов семей бобылей и работников Надеинского Усолья (оплату труда на промыслах, питание за счет монастыря, использование продуктов рыболовства, перераспределение продуктов земледелия в вотчине) можно предположить, что в целом население (не говоря уже о монастырском хозяйстве) обеспечивало себя продуктами питания, не прибегая к закупкам продовольствия за пределами владения.

Подводя итоги, нужно отметить, что природные условия Среднего Поволжья, размеры и качество подученных земель позволяли вести во владениях церковно-монастырских феодалов устойчивое земледельческое хозяйство.

К концу XVII в. сельскохозяйственное производство в вотчинах духовенства не только полностью обеспечивало внутренние потребности населения и вольнонаемной рабочей силы, но и давало возможность получать зерно на продажу.