Первые слова Общего Положения приводили неискушенную в юридических тонкостях, но крепкую в защите своих интересов крестьянскую аудиторию в замешательство: "Крепостное право на крестьян, водворенных в помещичьих имениях, и на дворовых людей отменяется навсегда... Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют в постоянное пользование крестьян" земельный надел, от чего возникают "обязательные поземельные отношения" (мало чем отличающиеся от барщины и оброка). Избавиться от них крестьянин мог, либо заплатив выкуп за землю, либо отказавшись от надела, либо переходом в другие сословия.

Да в чем же воля? В чем улучшение крестьянского быта? В добровольном отказе от оного? От такой страшной мысли рука сама тянулась совершить крестное знамение: свят, свят, чур меня.

Дальше вроде опять хорошо сказано: Крестьяне получают право "производить свободную торговлю", "отлучаться от места жительства", "поступать на службу", "приобретать в собственность недвижимые и движимые имущества" и т.д. Но главное - земля. Замысловатая выкупная операция не волнует пока так, как земля: сколько, какая, где? Вместе с другими великорусскими губерниями Самарская в составе Бугульминского, Бугурусланского, Бузулукского, Самарского, Ставропольского и северной части Николаевского уездов была отнесена ко второй (черноземной) полосе, где в зависимости от местности устанавливался высший надел на душу от 2 дес. 1800 кв.саж. до 6 дес. В третьем (степной) полосе, куда были отнесены Новоузенский и часть Николаевского уездов, вводился указной надел для каждой из пяти местностей. Если во второй полосе размер надела колебался от низшего до высшего (низший составлял одну треть высшего), то указной надел степной полосы был фиксированным от 6 дес. в первой местности до 12 дес. - в пятой. По добровольному соглашению помещика и крестьянина надел мог быть определен в одну четверть от высшего - так называемый дарственный надел. С момента выхода на "дар" всякая зависимость крестьянина от помещика прерывалась. Дореформенные наделы зачастую были меньше установленного максимального уровня, а поскольку помещик обязан был прирезать земли лишь в том случае, когда наделы не достигали минимума, то фактически крестьяне лишались прирезки.