В ПЕРВОДУМСКИЕ ДНИ

Отчаянный порыв революционеров в декабре 1905 г. подчеркнул силу правительства: эпоха "явочных свобод", безвластия окончилась.

1906-1907 гг. не знали таких беспрерывных, многочисленных, грозных, совместных выступлений в городе и в деревне, против основ существующего порядка, как в 1905 г. Движение приобрело иное качество, дробилось, локализовалось.

В Самарской губернии, по данным фабричной инспекции министерства торговли и, промышленности (она не охватывала предприятия с числом рабочих менее 10-15, а также казенные и железнодорожные), в 1905-1907 гг. имелось от 156 до 159 предприятий, с числом рабочих от 9624 до 9923. На них зафиксировано в 1905 г. 168 стачек с 12752 участниками, в 1906 г. - 48 стачек с 3093 участниками, в 1907 г. 29 Стачек с 2514 участниками Примечательно, что более половины стачечников Самарской губернии в 1907 г. - металлисты (1543 чел.), т.е. наиболее квалифицированные и высокооплачиваемые рабочие. В губернии за 1905 г. выявлено 495 крестьянских выступлений, за 1906 г. - 130, за 1907 г. - 51. Существенно изменился характер движения: в 1905 г. крестьяне в известной мере согласованно, силой стремились взять землю, выжить помещиков; в 1906-1907 гг. они больше надеялись на Государственную Думу, выступали несравненно более разрозненно.

Вторая половина декабря-февраль - трудное время для революционных партий. Только за один месяц, с 15 декабря 1905 г. по 15 января 1906 г., в Самаре было арестовано около 200 социал-демократов, многие уцелевшие лидеры комитета вынуждены были бежать в другие города; некоторые уездные группы были ликвидированы полицией почти полностью. Потери эсеров были еще значительнее - на них жандармы обращали внимание в первую очередь. Те из лидеров комитета, кто уцелел до 15 декабря, попали под арест чуть позднее; 18 декабря - Э.Павчинский, 19 - М.А.Веденяпин, М.И.Сумгин, 24 . - С.И.Акрамовский. Эсеры потеряли не только многие уездные организации, но и крестьянские. "Братства" - ядро крестьянских восстаний осени-начала зимы 1905 г., их членов как "зачинщиков" арестовывали в первую очередь. В эпоху "октябрьских свобод" и социал-демократы, и эсеры действовали полулегально или даже легально; полиция лишь фиксировала, кто есть кто. Тем легче ей было, когда отдали приказ препровождать революционеров в тюрьму. Обе организации лишились легальных газет: "Самарский курьер" с 31 декабря 1905 г. стал органом комитета кадетской партии, а "Самарская газета" с конца 1905 г. влачила бесцветное существование. Непривычное обилие арестов ставило в тупик даже октябристский "Голос Самары": "Арестовываются, а затем ввергаются в тюрьму адвокаты, учителя, железнодорожники (они преимущественно), почтово-телеграфные чиновники, рабочие и крестьяне. В настоящее время число всех политических заключенных достигает около 200 человек. Когда будет конец начальственному гневу и когда начальство устанет таскать своих недругов?". В свою очередь департамент полиции запрашивал Самарское жандармское управление о причинах "столь значительного числа содержащихся под стражей в порядке положения о государственной охране".

Удар был тяжел, но революционеры оправились довольно быстро: их вера не была сломлена. Продолжались выступления в городе, деревне, армии, ждали новых сильных волнений в деревне. И не одни только революционеры, полиция также предполагала, что с наступлением весны аграрное движение весьма вероятно. С января 1906 г. нелегально выходит социал-демократическая газета "Борьба". Уже весной восстановились комитеты, городские и сельские группы обеих революционных организаций. Либералам-кадетам на первых порах также приходилось нелегко. Немало напуганных обывателей в январские дни 1906 года вышли из организации.

Политическая борьба в первые месяцы 1906 г. разворачивалась вокруг выборов в Государственную думу. Закон о выборах, изданный 11 декабря 1905 г., несколько расширил круг избирателей, однако более половины взрослого населения было лишено права голоса. Преимущество получали землевладельцы и предприниматели. В Самарской губернии землевладельцы имели почти 31,5% голосов, крестьяне - 41,4%, рабочие - несколько более 3%, предприниматели другие горожане - чуть менее 24%. В период подготовки закона о выборах правительство верило, что крестьяне его поддержат - этим объясняется предоставленная им столь значительная квота. Ограничения касались и нехристиан. Съезд мусульманских духовных лиц и представителей мусульманских крестьянских обществ Ставропольского уезда (около 500 чел.), проходивший 4 февраля 1906 г. в Народном доме посада Мелекесс, просил предоставить мусульманам пропорциональные права на выборах в Думу.

Революционные партии называли Думу "обманом", "фальшью", "подделкой народного правительства". Социал-демократы выпустили прокламацию с характерным заголовком: "Участники Думы - предатели народа". Они звали к активному бойкоту выборов. Действительно, будущая Дума не соответствовала их представлениям о парламенте западно-европейского образца: прерогативы ограниченные, выборы не прямые, не равные, не всеобщие. К бойкоту их толкала горечь поражения в 1905 г., опасения, что Дума удовлетворив некоторые желания народа, поставит труднопреодолимые препятствия на пути революционного переворота. Они надеялись, что народ можно убедить бойкотировать выборы, и верили, что он готов взяться за оружие. Впоследствии революционеры признали неправильной свою оценку степени "революционной готовности" народа, но остались верны точке зрения, что эта Дума ничего не может сделать для масс и, в лучшем случае, годна для пропаганды революционных программ.

Самарский комитет РСДРП с января по июль 1906 г. выпустил 22 листовки с призывом к бойкоту тиражом от трех до десяти тысяч экземпляров. Несколько уступая социал-демократам в выпуске печатной литературы, эсеры значительно превосходили их в устной бойкотистской агитации в деревне, благодаря содействию земских учителей, агрономов, фельдшеров. Многократно и эсеры, и социал-демократы дискутировали на предвыборных собраниях с кадетами и октябристами, призывая отказаться от выборов "в черносотенную думу". Иногда на заводах, например, 1 марта 1906 г. на собрании 150 рабочих завода Журавлева, им удавалось провести резолюцию о бойкоте выборов, реже ж это происходило в деревне.

Консерваторы Самары тоже отнеслись к выборам прохладно. Основную борьбу вели ЦН октябристы и кадеты, а также плохо организованные демократы, которые выступали под лозунгом "левее кадетов" (позднее их назвали "трудовиками"). Активно включились в предвыборную кампанию октябристы. Парламентская, как и кадеты, организация, "Союз 17 октября" в Самарской губернии именно с начала выборов привлек новых сторонников. Свою избирательную программу октябристы опубликовали в "Голосе Самары" 19 февраля 1 1906 г. Основные моменты ее: поддержка монархии на почве манифеста 17 октября, охрана 1Н "священной частной собственности", избрание "истинно русских людей". Свои прокламации, воззвания и брошюры они распространяли в десятках тысяч экземпляров как Л в городах, так и в захолустье.

Активизировались кадеты. В Самаре весной 1906 г. их было около 300 человек; существовали также организации в Бугульме, Бузулуке, Мелекессе, Новоузенске, Ставрополе, селах Богатом, Тимашеве. Свою программу кадеты популяризировали в газетах и многих тысячах экземпляров прокламаций. В городе кадеты развернули активную устную агитацию, в деревне же появлялись редко.

По мере приближения выборов полемика между кадетами и октябристами становилась все острее, "Голос Самары", иронизировал над "молодцами" из "Самарского курьера", называя кадетов очернителями, лжецами, клеветниками, брызжущими "ядовитой и грязной слюной". В свою очередь, кадеты призывали не верить октябристам, "партии богатых", антинародной и т.д.

Бойкотистская кампания революционеров не увенчалась успехом: в городе их поддерживали только рабочие нескольких заводов (Журавлева, Лебедева, Вайнберга) и типографий, в деревне выборы прошли почти повсюду вовремя. 24 марта 177 выборщиков, в том числе 95 от волостей, собрались в Самаре. Борьбу за крестьян-выборщиков октябристы проиграли начисто; 25 марта те отказались от общего собрания с октябристами и устроили отдельное - с кадетами; к октябристам пришли только крестьяне-землевладельцы. Сокрушительное поражение "Союза 17 октября" было предопределено. 26 марта в Государственную думу было избрано 8 кадетов и 5 беспартийных, "левее кадетов", Я будущих трудовиков.

27 апреля состоялось торжественное открытие Думы - "Думы народных надежд". Н "Газеты местные и столичные разбираются самарской публикой нарасхват, - сообщал корреспондент "Голоса Самары". - Все интересуются деятельностью Думы, все ждут от нее того или иного разрешения назревших вопросов". Надеялись на Думу крестьяне, безработные, множество которых весной и летом 1906 г. собиралось на рабочей бирже, Ильинском и Троицком базарах. Вместе с тем, не прекращались и волнения. На основании мартовского указа об общественных объединениях в Самаре легализировались профессиональные союзы рабочих механических депо (в сентябре 1906 г. насчитывал 215 членов), печатников (190), столяров (58), служащих и рабочих городского самоуправления, а также общественные организации интеллигенции.

Подъем рабочего движения начался первомайскими выступлениями. Утром 1 мая из 750 рабочих главных железнодорожных мастерских на работу вышли только 200, да. В и те, за исключением 29, разошлись по домам. В депо из 800 человек работали, кроме дежурных, всего 60. Об изменении социальной психологии свидетельствует то, что администрация дороги и не настаивала на том, чтобы это был обычный рабочий день, и не предполагала налагать взыскания, поскольку, как отмечалось в донесении начальника Самарского жандармского полицейского управления железных дорог А.И.Грицевича, "невыход на работу объясняется давно заведенным порядком праздновать этот день".

1 мая праздновали также рабочие всех типографий, большинства фабрик и заводов. Администрация города, со своей стороны, тоже заранее готовилась к 1 мая. Но - примета нового времени - речь шла не о недопущении незаконного праздника, а о превентивных I мерах на случай возможных беспорядков. На улицах дефилировали казачьи патрули, в 5 общественных местах была выставлена военная охрана. Обыватель в этот день предпочитал сидеть дома. Вечером несколько тысяч рабочих собрались в Струковском саду. В общем, 1 мая прошло почти спокойно. Лишь семинаристы, сорвавшие занятия в мужской гимназии, были рассеяны с помощью патруля.

Крестьяне верили в Думу, мечтали о разрешении вековых надежд, о которых писали в приговорах. В 1906 г. часть наказов крестьянских обществ (78) была опубликована. Крестьяне ждали от Думы ликвидации частной собственности на землю, уравнительного землепользования, передачи земли в пользование тех, кто ее обрабатывает; о "воле" говорилось менее определенно. Связывали свои надежды с Думой и горожане - рабочие и служащие, чиновники и купцы, интеллигенты и прислуга. Сообщения о думских прениях в центральных и местных газетах, внимательно прочитывались и горячо обсуждались. Пик увлечения Думой пришелся на конец апреля - май 1906 г., с июня началось охлаждение. Система оказалась неработоспособной, Дума не могла принять ни одного закона, назревал политический кризис. Народ меньше верил в Думу, усиливалось волнение.

Используя "перводумские свободы", восстановились и значительно усилили свое влияние как либеральные организации (октябристы и кадеты), так и революционные (социал-демократы и эсеры). При комитетах революционных партий активно действовали "рабочие", "военные", "крестьянские" группы пропагандистов, возглавлявшие деятельность партийных рабочих, солдат, крестьян и т.д.; боевые дружины были созданы не только в губернском и уездных городах (эсеровская боевая дружина в Кинель-Черкассах летом 1906 г. насчитывала до 200 человек - случай, конечно, исключительный), но и в деревнях. Прокламации издавались регулярно и многотысячными тиражами; эсеры на короткое время наладили выпуск легального "Народного листка". Социал-демократы закрепили свое превосходство в городе, эсеры в деревне. 21 мая 1906 г. по инициативе вторых в Самаре прошел съезд представителей крестьян четырех уездов и народных учителей из большинства уездов; всего на съезде присутствовало более 100 человек. Решили восстановить беспартийный крестьянский союз и избрали его губернский комитет.

Неспокойно было в частях гарнизона. Губернатор И.Л.Блок летом 1906 г. говорил, что опора порядка - эстляндский полк да казаки, остальные части лишь осложняют положение. Недовольство вылилось в открытые выступления. 14 июня офицер 215 пехотного Бугульминского полка арестовал двух солдат. Тотчас же собрался митинг, на который солдаты пришли с оружием. Они потребовали освобождения арестованных на кануне, удаления ненавистных офицеров, "полной амнистии и отмены смертной казни", "земли и воли нашим отцам". Во время митинга раздавались выстрелы в воздух. Положение создавалось крайне тревожное: солдаты, вернувшиеся с Дальнего востока, долго не получали денежного и вещевого довольствия, были недовольны пищей; в случае, если их требования не будут удовлетворены до 27 июня, они намеревались устроить вооруженную демонстрацию. Командир полка приказал немедленно освободить арестованных и обещал удовлетворить остальные претензии. Среди солдат постоянно находилось немало штатских агитаторов. По агентурным данным, один из них, переодетый солдатом, присутствовал во время вручения требований командованию полка.

О неординарности ситуации свидетельствует такой факт: 16 июня в "Самарском курьере" была помещена корреспонденция о волнениях в Бузулукском полку. В 10 часов вечера этого дня толпа человек в 100, среди которых было несколько солдат- артиллеристов, с пением революционных песен подошла к лагерю Бузулукского полка и стала призывать солдат собираться и идти освобождать заключенных. По приказу капитана Барклая караульная рота рассеяла толпу.

Спустя пять дней начались волнения в 244 Борисовском резервном батальоне. Поводом послужило то, что им 21 июня выдали по 45 коп. "амуничных", в то время как в Бузулукском полку - по два с половиной рубля. Солдаты самовольно разобрали винтовки из цейхгауза, подняли стрельбу. Ближе к ночи командир 61 бригады уговорил солдат успокоиться, обещая передать их требования начальнику гарнизона, что и было сделано на следующий день. Ненадежен, с точки зрения властей, был 244 Мокшанский резервный полк и 3 артиллерийская бригада, солдаты которых регулярно участвовали в митингах, собраниях рабочих, устраивали сходки.

Крайне остро развивались события в Кинель-Черкассах. Камнем преткновения оказался отряд пешей и конной полицейской стражи. 4 июня, во время пожара, "тысячная толпа", как писал начальник Самарского губернского управления М.П.Бобров, потребовала удаления стражи. На сходке жителей слободы 18 июня, на которой председательствовал, ученик сельскохозяйственного училища эсер Г.С.Татаринцев, было решено отказать стражникам в квартирах, а у отступников отбирать наделы. По набату церковного колокола 29 июня на базарной площади собралось несколько сот человек, и Татаринцев стал читать "Речь депутата Аладьина к крестьянам". Конные стражники разогнали митинг, но вскоре собралось около пяти тысяч местных крестьян, торговцев, мастеровых людей, и разгорелась баталия с бросанием камней и стрельбой стражников загнали во двор и держали в осаде три часа; исправника и двух стражников сильно избили. Только после того, как срочно прибыли две роты пехоты, осада была снята, страсти улеглись.